Читать «Древо возможностей» онлайн - страница 39

С величайшим тщанием его коллеги вскрыли черепную коробку, как будто это был капот машины. Черепной свод положили в алюминиевый лоток, как ненужную крышку. Обнажился мыслительный орган, розовый, трепещущий, погруженный, надо полагать, в искусственные сны под действием наркоза.

Хирурги аккуратно изолировали мозг от соседних органов. Они перерезали зрительные нервы, слуховые нервы, затем артерии, снабжающие мозг кровью. Наконец они с величайшей осторожностью освободили спинной мозг от позвонков. После этого они смогли извлечь собственно мозг и быстро поместили его в сосуд с прозрачной жидкостью. Артерии теперь могли получать глюкозу и кислород непосредственно из этой живительной ванны. Слуховые и зрительные нервы были изолированы. Хирурги установили систему обогрева, и термостат поддерживал постоянную температуру для мозга и его ванны. Но что делать с телом?

Гюстав Рубле все предусмотрел при жизни.

В завещании, составленном незадолго до опыта, доктор оговорил, что его тело не должно быть похоронено в семейном склепе. Науке, которая помогла ему освободиться от бремени, он оказывал ответную услугу, завещая ей несколько килограммов органов, мышц, хрящей, костей, крови и различных жидкостей. Пусть ученые делают с ними что им угодно.

– Папа умер? – спросил сын.

– Нет-нет. Он жив. Он просто… изменился, – ответила мать, смутившись.

Маленькую дочку едва не вырвало.

– Ты хочешь сказать, что папа теперь – вот это?

Она показала пальцем на мозг, плавающий в питательном растворе.

– Вы не можете больше с ним говорить и слушать его, но он все время о вас думает. По крайней мере, я в этом убеждена.

До Валери Рубле доходил весь ужас ситуации. Ее дети будут расти без отца. А она – доживать свой век без мужа.

– Что мы с ним будем делать, мама? – спросила девочка, показывая пальцем на сосуд, в котором безмятежно колыхалась розовая желеобразная масса.

– Поставим папу в гостиной. Так мы все-таки сможем видеть его каждый день.

Поначалу сосуд красовался в середине комнаты, освещенный на манер аквариума. Его чтили как главу семьи, каковым он и был.

Дети время от времени обращались к этому на вид большому розоватому овощу, плавающему в жидкости.

– Папа, я получил сегодня хорошие отметки в школе. Не знаю, слышишь ли ты меня, но я уверен, что тебя это радует, правда?

Валери Рубле с сокрушенным видом смотрела, как ее дети беседуют с банкой. Порой она и сама ловила себя на том, что заговаривает с мозгом. Она, в частности, задавала ему вопросы о ведении семейного бюджета. Гюстав был (прежде) большим докой по этой части, и она думала, что вот-вот ответ просочится сквозь стекло.

Доктор Рубле между тем был далек от всего этого в покое отсутствия чувственной стимуляции. Он не спал, не видел снов: он мыслил. Поначалу он, естественно, спрашивал себя, правильным ли было его решение. Гюстав думал о своей семье, о друзьях, о пациентах и жалел, что покинул их. Но очень скоро жилка первопроходца взяла в нем верх: он переживал уникальный опыт. Сколько отшельников до него мечтали о таком покое. Даже если его убьют, он не будет страдать. Вряд ли.