Читать «Драма 11» онлайн - страница 21

Итак, что мы имели по запросу на данный момент? За последние двадцать лет, то есть с тысяча девятьсот девяносто восьмого года, в Большой Руке было совершено шесть убийств и девятнадцать изнасилований (которые попали в полицейские сводки). Пропаж не было, если не считать пьяного коровника, который обнаружился через неделю живехонький, но потрепанный. Что касается изнасилований, то здесь картина более или менее типичная для деревни – взял бабу против воли, написала заявление, посидел, отрезвел, женился. Вот тебе и новая ячейка общества. Классика. Никаких педофилов, извращенцев, гомосексуалистов и прочих представителей, избалованных возможностями мегаполисов, на горизонте не мелькало. Пройдемся по убийствам – две «бытовухи». Стандартная картина – собрались, выпили, потом еще, завязался спор, нож, кровь, труп. Еще два трупа списываем на живописный деревенский быт – жена изменила с соседом. Ревнивый импотент забил молотком сначала женушку, а потом и любовника. Этот случай мне был не интересен, как и прочие вышеупомянутые. Последние два вызвали куда больший интерес. Некий Барановский сорока пяти лет. В две тысячи четвертом зарезал жену на пятом месяце беременности. Мотивов нет, ничего внятного на допросах не сказал. Среди знакомых считался человеком порядочным и тихим. Обычный работяга. После экспертизы была диагностирована шизофрения, до этого случая на учете в психдиспансере не стоял, никогда не чудил. Сидит в местной психушке в особом отделении. Второй случай – убийство мальчишки десяти лет в две тысячи десятом. Огнестрельное ранение в голову, приведшее к смерти. Убийце удалось скрыться, но следствие установило подозреваемого. Им оказался брат матери убитого, который приехал навестить сестру из Екатеринбурга. Служивый, бывший афганец. До сих пор на свободе, числится в розыске. В этом направлении нужно будет поработать. Я пометил интересные мне сюжеты и переключился на психбольницу. Выяснил, что всего в отделении содержалось тридцать три больных. Из них шестеро коротали свои красочные дни в особом отделении, то есть считались опасными для общества и были под круглосуточной охраной. Помимо заинтересовавшего меня Барановского, я обратил внимание еще на одного пациента. Им был двадцатичетырехлетний Фома Городин. Попал в психушку в две тысячи тринадцатом, когда мать обнаружила у него странные склонности, проявляющиеся в издевательстве над животными. Он подвешивал котов за шею, втыкал иголки в вымя коров, отрезал хвосты щенкам. В характеристике, помимо внушительного списка издевательств, была пометка мелким шрифтом – «имеет выдающиеся умственные способности». Это меня и привлекло. Настроение порядком улучшилось, ведь фронт работ более или менее обрисовывался, обрастая подробностями и могущими быть полезными для дела деталями.