Читать «Драконы весеннего рассвета (Сага о Копье - 3, книга 2)» онлайн - страница 20

Вспомни о ней!

Мы все равно не дадим позабыть.

Проживаешь былое снова и снова

Ты, давно бестелесный.

Ибо ты был первой тенью в обители света,

Разросшейся, как смертоносный нарыв.

Ибо ты был акулой в тихой воде,

Исподволь разинувшей пасть.

Ибо ты был ядовитой змеей,

Алчущей в тишине живого тепла.

Ты был подобен смерти младенца в люльке,

Дому, гниющему под дождем.

Через это - и худшее - ты проходил

Бестелесным видением, мести и скорби

Уже недоступным.

Вопли женщин рвали заветную тишину,

Но ты отворял глухие двери миров

И выпускал на волю чудовищ.

В вихре пламени погибало дитя

И страны горели.

И время пылало.

И расколотый мир готов был сгинуть навек,

Лишь бы знать, что отмерен срок,

Что тебя поглотила тьма.

Но ты проходил

Бестелесным виденьем,

Мести и скорби

Уже недоступным.

Только не скрыться от слов,

Звучащих в ночи,

За которой грядет новая ночь.

И так - до скончания дней.

Ненависть - вот спокойствие мудрецов,

А у вечности нет конца.

Сквозь рои метеоров

И неподвижность зимы,

Сквозь распятую розу

И омуты, где таится акула,

Сквозь черную толщу океанских глубин,

Сквозь камень тверди земной

И кипящую магму недр

К себе самому.

В пустоту.

В ничто.

Это ненависть гонит тебя.

Ничего нельзя изменить.

И у вечности нет конца.

3. ЛОВУШКА

Бакарис спал в своей камере, и сон его был тревожным. Днем он держался вызывающе и высокомерно, зато по ночам не находил себе места, одолеваемый томительными любовными снами о Китиаре, либо жуткими - о своей собственной смерти от рук Соламнийских Рыцарей. Бывало и так, что казнить его являлась сама Китиара. Он просыпался в холодном поту и тщетно старался припомнить, кто же на сей раз стал его палачом. Лежа без сна, он на чем свет стоит клял эльфийку, приведшую его к гибели. И обдумывал все новые и новые способы мести на тот случай, если она когда-нибудь попадет ему в руки.

Именно об этом он и раздумывал, лежа в мучительном полусне, когда скрежет ключа, повернувшегося в замке, заставил его одним духом вскочить на ноги. Час был предрассветный - излюбленный час казней! Никак это Рыцари пожаловали за ним, чтобы...

- Кто там?.. - выдавил он хрипло.

- Тихо! - отозвался повелительный голос. - Будешь делать, что тебе говорят, и поменьше шуметь, - и можешь ничего не бояться.

Бакарис ошарашенно опустился обратно на свое ложе... Он без труда узнал этот голос. Еще бы! Тот самый, что ночь за ночью звучал в его мстительных снах. Эльфийка!.. А за спиной у нее, в кромешной тени, маячили еще две тени. Двое коротышек. По всей видимости, кендер и гном. Ходят за ней повсюду, как два хвоста... Дверь камеры отворилась, и эльфийка проскользнула вовнутрь. На ней был длинный, толстый плащ; второй такой же плащ она держала в руке.

- Надевай, - сказала она. - Побыстрей.

- Сперва я должен знать, что затевается, - подозрительно ответил Бакарис, не в силах поверить радостному предчувствию.

- Мы собираемся обменять тебя на... На другого пленника, - сказала Лорана.

Бакарис нахмурился. Еще не хватало выдать охватившее его нетерпение. - Не верю я тебе, - заявил он и вновь откинулся на постели. - Это какая-то ловушка...