Читать «Драгоценные свидетели» онлайн

Драгоценные свидетели

В. А. Никонов†

Историки русского языка горько сетуют: скуден материал. Письменные источники сохранили только малую часть всего богатства древнерусской речи. Еще хуже с историко-диалектными данными. Поэтому непростительно упустить каждый источник. А так редко привлекают имена собственные, которых не меньше, чем нарицательных. Они не возникали «из ничего», основа каждого — употребительное живое слово. Топоним и фамилия Осташков указывают, что бытовало имя Осташ в характерной для своего времени форме (из Евстафий).

Бесчисленны донесенные до нас фамилиями и топонимами утраченные и забытые слова. В названиях селений даже одной Тотемской волости (на р. Сухоне) по списку 1623 г. их десятки: Булахтино, Варлыгино, Доможирово, Запинкино, Засыскино, Колыгино, Копылово, Корепово, Кувакино, Лобаково, Лодыгинская, Обирково, Осовая, Пигилево, Скребехово, Слудка, Тарабукино, Унжалово, Хороброво, Цывилево, Черепаново, Чурилково… Они изобильны архаизмами и диалектизмами, многие из которых ускользнули от записи.

Таковы и фамилии. Взять наугад любой район, например, Пронский, Рязанской области: в с. Елшино — Балабошины, Дворниковы (значение противоположно современному — не ‛уборщик’, а ‛арендатор двора’), Колгановы, Хазовы, в Болотово — Алабины, Жамновы, в дер. Алютово — Бушевы, Веретенниковы, Евдокухины, Толстоушкины, в с. Красное — Жигалины, Камаевы, Шишеровы и т. д. Это не из архивов, это — сегодня, рядом с нами. Ясно, что вся масса существующих фамилий рождена не десятилетиями, а столетиями. Они сберегли слова и формы XVI—XVIII вв. Непосредственно вокруг нас разбросаны сокровища, которых мы не замечаем.

Следы множества старинных или диалектных слов уцелели только в фамилиях. Никем и нигде не записаны слова засора, жижики, а фамилии Засорин, Жижикин в Городищевском районе Пензенской обл. напоминают о них, как Шустановы, Буровкины в Вадинском районе той же области — о словах шустан, буровка. Лишь фамилии свидетельствуют о ряде исчезнувших профессий. Основы массы фамилий пока необъяснимы, например, северных — Бурмагины, Видякины, Водынины, Лихотуровы, Односторонних, Пересторонины.

Абсолютному большинству русских неясна этимология фамилии Шаньгин, да и сама фамилия мало где известна, зато на Севере она распространена и основа ее всем понятна — шаньга (‛лепешка со сметаной’), любимое кушанье северян. Не единичны случаи, когда фамилия часта на одной территории, а слово, раскрывающее значение ее основы, — на другой: Голдобины записаны в Шенкурском и Онежском уездах прошлого столетия, а слово голдоба ‛беднота’ отмечено В. В. Палагиной в словаре старожильческих говоров по среднему течению р. Оби. И обратно: фамилия Пластинины бытует в Сибири, слово пластина — давний производственный термин разделки рыбы на Северной Двине и Белом море, откуда и пришло в Сибирь. Собственные имена — своего рода «меченые атомы», указывающие на маршруты народных миграций.

Безгранично множество таких примеров, но еще чаще — архаизмы и диалектизмы не лексические, а фонетические (ведь, даже самое частое слово уступает по частоте самому редкому звуку языка). На русском Севере характерно превращение канонических имен Самуил, Эммануил в Самыл, Мамыл. Соответственно распространены там фамилии Самылов, Мамылов. Нередки вологодские и вятские топонимы Манылово, Маныловцы, Маныловский погост, Самылово, Самылково, Самылиха, южная граница их проходит через север Калининской области, Ярославскую и Костромскую. Но сама замена уи на ы произошла раньше прихода русских на Север: название с. Самылково в Дедовичском районе Псковской области не могло быть занесено с Севера.