Читать «Дочь Великой Степи» онлайн - страница 40

Главное – у нее я начала учиться думать. Не просто орудовать затверженными чужими словами и мыслями, но сравнивать, сопоставлять, подмечать и приходить к своему пониманию жизни.

И еще одно… Когда судьба занесла меня в Рим, там я узнала о богине-охотнице Диане и вспомнила Девану, о которой говорила моя сестра по мечу.

* * *

«Хотела же я в Ольвию попасть – вот, считай, и дошла. Два лета с лишком шла…»

Зиндра окинула взглядом широко раскинувшийся лагерь степных племен, решивших примерно наказать наглых торгашей. Ее одолевали невеселые предчувствия. Но такие опасения надлежало скрывать. Лучше всего – за внешним спокойствием и презрительной усмешкой.

Именно с такой усмешкой на лице она с другими эорпатами проезжала мимо огромных шатров и ветхих юрт, мимо сотен уже прогоревших костров. Пахло чесночной похлебкой. Еще резче был запах подгорелых лепешек, что пекут наскоро на углях. А запах жареного мяса витал лишь вокруг немногих кострищ.

Над станом разномастных отрядов, пришедших к стенам полиса, развевались на шестах сшитые из цветных лоскутьев змеи-драконы. Порывы ветра заставляли их биться, словно живых, а когда ветру вторили костяные свистульки на древках, то и вовсе казалось, будто змеи те грозно шипят…

Вдалеке кто-то горланил песню про вдову, которая так уродлива, что мужчины ею брезгуют и она поневоле пользуется мутовкой для сбивания масла. Поближе – другую песню… да не такую уж и другую: про длинное копье воина, которое все же короче некой части его тела. Из-за шатров слышались женское повизгивание и грубый гогот нескольких мужчин. Похоже, кто-то там пускал означенное оружие в ход прямо сейчас.

От костров доносились смех и ругань, на разостланном кафтане воины бросали кости. А вот уже один из них взял другого за грудки, подозревая, видать, в нечистой игре.

Зиндра чуяла смешанный с ароматом степи, ковыля, полыни и донника иной запах – едкий, ядреный смрад. Почему-то толпа воинов, собранная в одном месте, пахнет не так, как, например, кочевье или селение пахарей – и даже торжище, казалось бы, столь же пестрое, разноплеменное… Словно бы из смеси красок мастер делает новую, вот только тут из смеси терпимых запахов рождается ярая вонь…

И снова всадницы ехали мимо нарядных шатров и белых юрт важных вождей и ксаев, мимо кибиток простых воинов, мимо шалашей, едва прикрытых дырявыми шкурами, и палаток из ветхого тряпья, принадлежащих беднякам. Казалось, этой дороге не будет конца. Тем не менее даже река или степь понемногу менялись, да и лагерь изменился тоже: сейчас они приближались к его «темени», главной части. Ржали кони, на огромных кострах жарилось по полдесятка баранов разом. Воины подходили, срезали, обжигая руки, кусок-другой с туши и тут же принимались за еду. Одни – косматые, длинноволосые, другие – бритые наголо, у третьих на голой голове оставалась длинная прядь. Были и украсившие себя косами: разный обычай у разных родов. Почти все в доспехах, но железных было немного, в основном стеганые кожаные кафтаны с высокими воротниками, прикрывающими шею, усиленные роговой и копытной чешуей, изредка – пластинчатым нашейником.