Читать «Дочь Великой Степи» онлайн - страница 28

Голову скакуна оставили в степи на холмике как оберег и жертву духам, требуху кинули на поживу стервятникам да лисам. А сердце и печень пошли в котел: еда для славно потрудившихся амазонок.

Они облились водой у родничка, смыв кровь. Сытно поели, пришли в благостное настроение, сдобренное хорошей усталостью, и вот тут Тарса, приобняв Зиндру за талию, стала ласково расспрашивать ее о житье-бытье, о прежней жизни. Зиндра, в эти часы вовсе не ощущавшая себя волчицей Варкой, отчего-то сразу же насторожилась. Нет, ни в словах, ни в голосе Тарсы не было ничего плохого, но… Впрочем, Зиндра не испугалась – бояться тут, в кругу сестер, точно было нечего.

Тарса зазвала ее в палатку. Отвязала от пояса мешочек с огнивом, достала странный глиняный сосуд, напоминающий лампу с вытянутым носиком, и вложила в нее несколько комьев темной смолы. Затем высекла огонь.

Затлел трут – и девушка вспомнила, как в маленьком капище Дан-Абры старый Аспаруг воскуривал иногда катышки благовонной смолы…

– Мы это… – осведомилась она, – будем что-то у богов или духов просить?

– Будем! – кивнула Тарса, довольно улыбнувшись. – Будем, Варка! Кана для того и есть, чтобы…

В тесной полутьме поплыл сладковатый дымок…

Зиндра поняла. Смолой и пыльцой соцветий каны-конопли дурманили себя энареи – особые шаманы, что ходят в женских одеждах и не прикасаются к женщине, но сами, как женщины, отдаются всякому желающему… Они даже голоса имеют визгливые, как у старых баб. Их не любят и боятся, поговаривают, что это проклятие, в древние времена наложенное на шаманскую касту великой Анахитой за осквернение каких-то ее святынь. Но, как бы там ни было, то, за что простого пастуха выгонят из йера или вообще забьют палками до смерти, для них – каждодневная обязанность.

Полушепотом и с оглядкой болтали и вовсе невесть что. Будто бы эти мужебабы на своих тайных радениях развлекаются со злыми духами, а во время черного колдовства приносят в жертву похищенных детей.

И вот теперь ей предлагают предаться запретному шаманскому курению.

Но любопытство победило. Зиндра вдохнула раз, другой… третий… И вдруг улетела куда-то в нежный лиловатый туман.

– Что за яблочки чудесные! Ой, крепенькая какая!

Она вдруг обнаружила, что Тарса расстегивает на ней кафтанчик и мнет ей груди.

Зиндра начала отбиваться, но движения ее были непривычно вялы, дурман крепко взял в плен, а Тарса, видать, имевшая привычку к зелью, была деловита и настойчива… Вот уже кафтан полетел к выходу, а потом и рубаха была стянута… Зиндра ощутила на своем соске язычок подруги…

Спасение пришло совсем неожиданно: в палатку всунулась голова Зары…

Потом Зиндра, как только ни старалась, не могла затуманившимся сознанием ничего понять. Тем более ей было ничего не разобрать в мелькании рук и визгливых голосах сцепившихся девушек. Те таскали друг друга за волосы и верещали. Катаясь по рухнувшей палатке, обвиняли друг друга в измене и сожительстве с псами, конями и чуть ли не самим Качеем….