Читать «Достоевский. Энциклопедия» онлайн - страница 7

В перерыве между уходом из «Гражданина» и основанием «Дневника писателя» Достоевский пишет роман-исповедь «Подросток», а в последние годы жизни из-под его пера выходит самое, может быть, грандиозное творение писателя – «Братья Карамазовы». Он собирался писать продолжение этого романа, но 28 января /9 февраля/ 1881 г. жизнь гения оборвалась…

* * *

Незадолго до смерти, когда со всех концов России на имя Достоевского приходили сотни писем от восхищённых читателей и почитателей, газеты и журналы, наоборот, предприняли невиданную травлю автора «Братьев Карамазовых», всячески издеваясь над его пророческой «Пушкинской речью» (1880).

И вот издёрганный и больной писатель в одном из писем читает: «Глубокоуважаемый Фёдор Михайлович! Как Ваш единомышленник, как Ваш поклонник, самый ярый, самый страстный (хоть я моложе Вас на целых три десятилетия), умоляю Вас не обращать внимания на поднявшийся лай той своры, которая зовётся текущей прессой. Увы, это удел всякого, кто говорит живое слово, а не твердит в угоду моде пошлые фразы, во вкусе, напр<имер>, современного псевдолиберализма. Верьте, что число Ваших поклонников велико… Вы бросаете семя в самое сердце русского человека, и семя это живуче и плодотворно, я в этом глубоко убеждён…» Под письмом подпись и обратный адрес: земский врач В. Никольский, село Абакумовка Тамбовского уезда. (Волгин, 326)

Как же прав оказался этот молодой земский врач из-под глухоманного Тамбова! Семена, посеянные Достоевским в наших душах, живучи и плодотворны. В той же Пушкинской речи заключительные слова звучали так: «Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унёс с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем…» И эти слова можно полностью отнести к самому Достоевскому. Нам ещё предстоит разгадывать и разгадывать тайны мира, который создал Достоевский.

Великий русский писатель-пророк.

Раздел I.

ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Акулькин муж

Рассказ из «Записок из Мёртвого дома» (Ч. 2, гл. IV). Вр, 1862, № 3. (IV)

Основные персонажи: Акулина Анкудимовна (Кудимовна);

Анкудим Трофимыч;

Морозов Филька;

Шишков.

Повествователь «Записок из Мёртвого дома» в душную бессонную ночь в палате острожного госпиталя невольно подслушал эту исповедь арестанта Шишкова, который рассказывал соседу по койкам, как и почему попал он на каторгу. Это была одна из тех историй, о которых в 1-й главе «Записок» сказано: «А между тем у всякого была своя повесть, смутная и тяжёлая, как угар от вчерашнего хмеля…» Муж, горячо любящий жену, из-за ревности начал бить её смертным боем, а затем и вовсе зарезал… Это – реальная история, которую Достоевский кратко записал на полях «Сибирской тетради». Рассказ стилизован под чужой сказовый тон.

Атеизм

Неосущ. замысел, 1868.

За границей, заканчивая работу над романом «Идиот», Достоевский задумывает ряд сюжетов-замыслов, в том числе и – большого произведения под таким названием. Впервые о нём упоминается в письме к А. Н. Майкову из Флоренции (11 /23/ дек. 1868 г.): «Здесь же у меня на уме теперь 1) огромный роман, название ему «Атеизм» (ради Бога, между нами), но прежде чем приняться за который, мне нужно прочесть чуть не целую библиотеку атеистов, католиков и православных. Он поспеет, даже при полном обеспечении в работе, не раньше как через два года. Лицо есть: русский человек нашего общества, и в летах, не очень образованный, но и не необразованный, не без чинов, – вдруг, уже в летах, теряет веру в Бога. Всю жизнь он занимался одной только службой, из колеи не выходил и до 45 лет ничем не отличился. (Разгадка психологическая; глубокое чувство, человек и русский человек). Потеря веры в Бога действует на него колоссально. (Собственно действие в романе, обстановка – очень большие). Он шныряет по новым поколениям, по атеистам, по славянам и европейцам, по русским изуверам и пустынножителям, по священникам; сильно, между прочим, попадается на крючок иезуиту, пропагатору, поляку; спускается от него в глубину хлыстовщины – и под конец обретает и Христа и русскую землю, русского Христа и русскую землю. (Ради Бога, не говорите никому; а для меня так: написать этот последний роман, да хоть бы и умереть – весь выскажусь) <…> Но покамест нужно жить! “Атеизм” на продажу не потащу…»