Читать «Дороже всякого золота (Кулибин)» онлайн - страница 79

Не успела погулять ватага. Нагрянули стражники, отец было наутек, только пуля его догнала. Уткнулся в землю, лежит. Напрасно тормошил его Хурхом.

Остальных переловили. Василий косил своим единственным глазом, словно жеребец необъезженный. Сила была в этом человеке необычная. Руки связаны, впереди каторга, а ему будто плевать на все. Поманил он Хурхома.

— Беги, парень, в Нижний. Тимошу на пристанях спроси. Каждая собака его знает. Отца не воротишь, да и на что ему жизнь-то, беглому.

Потом повернулся Василий к стражнику.

— Уважь, служивый. На Волге мать родила, на Волге и помереть хочу. Подстрелили, скажешь — бежать хотел.

Дело на берегу было, возле Верхнего Услона. Напротив Казань с церквами да мечетями, на горе кремль башнями ощетинился.

Подогнали паром к берегу. Потянулись на него бурлаки по трапу. Только Василий ухмыляется. Дошел до середины, остановился.

— Братцы, не поминайте лихом!

Рванулся в сторону. Серебром брызги разметались. Забегали на берегу стражники, стрельбу подняли. Кто-то из бурлаков подтолкнул Хурхома.

— Беги, в остроге и без тебя тесно…

До поздней ночи лежал парнишка под опрокинутой рыбацкой лодкой, потом побрел вверх по реке бечевником. Знал он, что Нижний где-то там, куда тянет расшивы голь бурлацкая. Есть там и Макарье. Сказочная страна, в которой много денег и веселья. Бурлаки ждали Макарья, словно светлого праздника.

…Унесли Хурхома воспоминания в далекие времена, не заметил, как совсем завечерело. На городской стороне светлячками затеплились огоньки. Там были обжитые теплые дома — тут плескалась холодная река.

О ногу Хурхома потерлось что-то большое, лохматое. Это был старый пес Цыган. Видел Хурхом, как возле лабаза впились клыки молодого пса в горло Цыгана. Швырнул Хурхом палку, разогнал собак. Но и теперь еще глаза Цыгана жгли душу старому бурлаку.

— Что, брат, невесело жить-то? — Провел он ладонью по забитой репьями спине пса. — Сегодня уцелел, а завтра, может, и крышка нам с тобой придет.

Один светлячок на горе оживился, стал расти и вдруг вспыхнул факелом.

— Вон, гляди, еще кто-то без дома останется. С протянутой рукой пойдет, на погорелое место просить. У нас с тобой, друг, и погорелого-то нет. У тебя вон хоть имя есть — Цыган, а у меня и оно забыто.

Все тревожнее колотились колокола на городской стороне. Пламя змейками поползло в разные стороны.

— Эх, разве мало при французе горело? Сказывают, всю Москву огонь слизнул. Постой, да ведь это никак на Успенском съезде занялось? Как бы Ивана Петрова не задело! Что, брат, не знаешь Ивана Петрова? Облегчение он всем бурлакам хотел сделать, лямки снять.

Цыган вильнул хвостом.

— Кажется, и ты, божья тварь, понятие имеешь.

Хурхом перевернул ботник, столкнул его в реку на волну, сам перевалился через борт. Весла не было. Отломил доску от кормового сиденья, подгребал ей. На берегу скулил Цыган.

Гуляет пламя на Успенском съезде как метель в зимнюю пору. Гребет Хурхом изо всей силы. Кто-то окликнул его с черного борта расшивы:

— Куда чалишь, леший?