Читать «Дорогой отцов (Роман)» онлайн - страница 8

На площадку вышел и сам Солодков. Он стоял с каким-то отсутствующим взглядом, холодным и безразличным. Он, кажется, не видит, как течет металл; мысли его витают где-то вдалеке от завода. Позади него стояла Ольга Ковалева, единственная в мире женщина-сталевар. Она пришла узнать, как сработала печь Солодкова, сколько сталевар выдал металла. Ей было много за тридцать, но все звали ее Ольгой. Она была волевой и упорной женщиной, с мужиковыми жестами, с удивительно прямодушной натурой, правдивой и бесконечно преданной своему времени. Ее характер лепила суровая жизнь. Еще в гражданскую войну, девочкой-подростком, она стала разведчицей. Судьба, несмотря на все сложные превратности, сохранила ей жизнь, но однажды кадеты жестоко обидели ее, и с тех пор ее ненависть к прошлому стала как бы физиологической потребностью. Ей все нравилось на заводе, и она, будучи долгое время чернорабочей, обязала себя словом выйти в сталевары. Ее отговаривали, советовали учиться на крановщицу, пойти ученицей в цеховую лабораторию, но Ольга упорно стояла на своем. Ей уступили — назначили подручным к Солодкову. Спустя два года она уже самостоятельно варила сталь.

Солодков, почувствовав на себе чей-то взгляд, обернулся и, увидев Ольгу, невесело сказал:

— Радуйся. Твоя нынче взяла.

— Пустяки. Ты почему нынче такой?

— Какой такой? А у тебя что, душа поет и пляшет? — Хрустнул зубами.

— Болят? — спросила Ольга.

— Кусаться хотят.

— К тебе, Саша, после смены можно заглянуть?

— Заходи. Буду дома с девчатами в куклы играть. Люди воюют, а я… Тебе хорошо. Ты женщина.

Дома Солодков, спросив жену, нет ли ему ответа из Москвы, отправился на почту.

— Фашисты, Варя, уже под Минском, — выходя из дома, поделился он с женой невеселыми новостями. — Пойду-ка еще дам телеграмму. Нет, нет, Варюша, ты меня не отговаривай. Замена у меня есть, и усидеть на заводе я все равно не смогу. И ты, пожалуйста, раньше времени себя не тревожь.

С почты он позвонил Григорию Лебедеву, хотел условиться о встрече с ним и посоветоваться о делах неотложных. К телефону подошла Анна Павловна, она сказала, что Гриша еще не приехал.

…Лебедев, изнывая от пыли и зноя, стоял в грязном тамбуре товарного вагона, с грустью посматривал на неоглядную степь с голубым, чистым, как стеклышко, небом и редкими комками облаков, забывшимися в дремотной неге. Над полями, трепеща и млея, курилось марево. Звенели крупным колосом наливные хлеба. Приближалась желанная страдная пора. Лебедев любил необозримые дали, будившие в душе крылатые мысли, звавшие куда-то вперед, в неизведанное, где, быть может, только и взлетит по-настоящему его судьба. Нет в степи ярких примет, нет красочных нарядов, нет запоминающихся линий и граней в ее облике, но у нее свое неповторимое обаяние: обилие света и тепла; могучее дыхание неизмеренных просторов, с дремлющими дарами земли; исполинские плечи и тысячеверстый размах, мощный гул всей родной страны слышится в ее богатырской груди. Громадой своих просторов чарует степь. «Хороши хлеба», — подумал Лебедев. Он вспомнил недавнее прошлое. Будучи студентом-выпускником, он в зимние каникулы выезжал в подшефное село уговаривать крестьян вступить в колхоз. Озлобленные кулаки действовали хитро и коварно. На крестьянских сходах они подкидывали ехидно-злые вопросики: «А спать как будем — под одним одеялом?», «А детей в один табун?», «Печати где пришлепнете? На лбу или на мягком месте?»