Читать «Дорога на остров Пасхи» онлайн - страница 42

– На-ка, подкрепись маисовой лепешкой с вяленой олениной! – сказал он.

Маисовая лепешка с олениной очень напоминала бутерброд с докторской колбасой, но мы всегда играли честно: оленина – значит, оленина.

Он взял лопату и стал копать яму в центре площадки: узкую и глубокую. За пятнадцать минут он управился, воткнул туда бревно, мы засыпали яму песком и утоптали песок ногами.

– Куда он смотрит? – спросил я, поглядев на вытянутое лицо.

– На восток, – уверенно ответил отец.

– Мы сейчас пойдем домой? – уходить совсем не хотелось.

– Ты что? Надо дождаться рассвета: ведь это будет первый рассвет в новой, индейской, жизни, не так ли? Собирай хворост.

Я бросился собирать сухие ветки и палки, выброшенные речной волной на берег и давно уже превратившиеся в отличное топливо. Мы разожгли костер невдалеке от тотема и сели рядом. Отец достал из вещмешка термос и налил мне чаю.

Знаете, у него была такая привычка: если чего-то было мало (чаю, или мороженого, или воды в дальнем летнем походе), он все отдавал мне, но при этом ужасно сердился, если я не пытался с ним поделиться. Я должен был обязательно предложить:

– Хочешь? – и он, сделав безразличное лицо, отворачивался. – Нет, ну что ты. Совсем не хочу.

Но если я не предлагал, он говорил:

– Эй, маленький жадина! Ты ведь не один! – и выпивал или съедал ровно половину.

Смешной, правда? Ему хотелось, чтобы кто-то проявил о нем заботу. Не позаботился – он бы ее не принял, эту заботу, все САМ, вы же помните – но просто спросил: «Хочешь?». Или: «Ты не устал?».

Вот такой он был: этот большой потный человек с красным загаром, живший среди вампиров и гонявший по ночам диких свиней. Он никак не хотел закрывать дверь в детство, и все играл, играл… Пока не заигрался.

* * *

Мы сидели у костра, отбрасывавшего вокруг оранжевые отблески. Искры, подхваченные горячим дымом, взлетали и гасли где-то в вышине. И вот тогда я спросил:

– Пап, а почему ты сказал, что на острове Пасхи живут НАСТОЯЩИЕ индейцы?

– А где же им еще жить? – ответил он вопросом на вопрос. Скажу честно, меня это поставило в тупик.

– Ну как? В Америке. В лесах… Прериях.

Отец презрительно поморщился.

– Там ненастоящие. Там индейцев загнали в резервации. Они разжирели и забыли, как держать в руках лук и стрелы. Они едят тушенку и пьют чай со сгущенным молоком. Они стали толстые и ленивые. Ездят на машинах и хлещут виски. А НАСТОЯЩИХ индейцев разбросало по всему миру. Это веселые бродяги, всегда тощие и голодные. Они не разжирели и не ездят на машинах. Они быстро ходят и никогда не возвращаются. Они все умеют, кроме одного.

– Чего?

– Жить. Жить, как все нормальные люди. Поэтому их считают сумасшедшими. Праздными бездельниками. Безумными изобретателями. Никчемными людьми. Хотя все понимают, что в них… что-то есть. Что-то такое, что делает их особенными. Правда, толку от этого немного: это «что-то» не продашь и не обменяешь. Оно так и остается с ними. На всю жизнь. И никуда от этого не деться. И… Знаешь, это было бы очень грустно. Если бы не одна вещь.

– Какая? – мне показалось, что глаза мои вспыхнули в темноте, как фары.