Читать «Дорога в жизнь (Дорога в жизнь - 1)» онлайн - страница 4

Он снова замялся.

- Карты? - спросил я.

Вместо ответа он прикрыл глаза.

Я удивился:

- Почему не оба сразу?

- Ну... а вдруг еще отыграюсь? - В голосе его звучала робкая надежда.

- Как тебя зовут?.

- Петька... Кизимов Петр...

Я прошел по другим спальням - кое-где на кроватях спали ребята. Один в новеньком сером костюмчике; лицо у него было тонкое, светлые волосы, маленький рот. Потом я спустился вниз, походил по пустым комнатам, заглянул на кухню. От сердца немного отлегло: в огромной плите весело трещал огонь, на столе высилась гора посуды - двое ребят мыли ее в большом чане. На скамейке, сидела пожилая женщина и чистила картошку. Еще одни паренек помогал ей. Едва я открыл дверь, все обернулись. Ребята перестали работать, а нож в руках женщины, задвигался вдвое быстрее, и, кажется, даже полоска картофельной шелухи затрепыхалась сердито.

- Здравствуйте. Где у вас тут заведующий?

- Во флигеле налево, - недружелюбно сказала женщина, не отвечая на приветствие.

Ребята молчали и с любопытством разглядывали меня.

- Ходят тут... а толку... - услышал я за своей спиной.

Неподалеку от дома на покосившихся столбах висела волейбольная сетка. Непонятно: на дворе март, грязь, слякоть, - кто же сейчас играет в волейбол?

Я пошел к флигелю, постучал в дверь. Никто не отзывался. Постучал сильнее.

За дверью послышались шаркающие шаги, щелкнула задвижка, и на пороге появилась женщина с заспанным, помятым лицом. Голова у нее была пестрая: соломенные крашеные пряди, а у неровного пробора волосы черные. Неопрятный халат запахнут криво, на светлом чулке видна черная штопка.

- Где у вас тут заведующий?- спросил я.

- Я заведующая.

- Мне некогда шутки шутить, я спрашиваю: где заведующий детским домом?

- Да какие шутки, гражданин? Я же вам говорю - я заведующая! - уже с раздражением повторила женщина.

И тут случилось то, чего я обычно боюсь: я "потерял тормоза". В ушах зашумело, в груди стало тесно и жарко.

- Так вот: с этой минуты вы не заведующая, - прошипел я сквозь зубы, чувствуя, что еще секунда - и начну орать на нее.

Каким-то краем сознания я понимал, что слова мои нелепы: я не имею никакого права снимать ее с работы. Но даже если бы я только что не видел замызганных кроватей без простынь и грязного Петьку в одном башмаке, если бы я увидел только ее в этом халате и светлых чулках, заштопанных черными нитками, этого было бы достаточно: я готов был жизнь свою положить на то, чтобы ее тут же, немедленно, убрали отсюда.

Через три минуты я шагал по тропинке к станции, скрипя зубами, задыхаясь от ярости.

Если ребенок растет в плохой семье - это несчастье. Если он учится в плохой школе - это худо. Но если он живет в плохом детском доме - это страшнее всего. Детский дом для него все: и семья, и школа, и друзья. Здесь возникают его представления о жизни, о мире, о людях, здесь он растет, учится, становится человеком и гражданином. И детский дом не может, не имеет права быть средним, "неплохим". Он непременно должен быть очень хорошим.

Воровство всегда гнусность и преступление. Но воровство в детском доме - это преступление неискупимое, за которое нужно наказывать самой суровой, самой полной мерой. Здесь государство доверило воспитателю детей, лишенных родителей. Красть у этих детей - что может быть подлее?