Читать «Домой через Балканы» онлайн - страница 17

Бѣгали растерянно взадъ и впередъ, искали, кого бы спросить, кто бы разъяснилъ, указалъ… Не было никого. Опять одни мрачныя фигуры болгарскихъ жандармовъ въ русской формѣ.

Но добрый геній рѣшилъ, видимо, не покидать насъ до поры до времени. Опять пріѣхалъ на извозчикѣ чиновникъ изъ русскаго консульства, а можетъ быть, и самъ консулъ. И все стало извѣстно.

Тутъ-же, на Дунаѣ, у пристани стоялъ русскій пароходъ съ баржами. Кто пожелаетъ ѣхать въ Россію съ пароходомъ, могутъ это сдѣлать: женщины размѣстятся въ классовыхъ помѣщеніяхъ, мужчины въ трюмѣ баржи. Кто пожелаетъ ѣхать черезъ Румынію на Бухарестъ, тѣмъ придется переправиться на перевозѣ черезъ Дунай на лѣвый, румынскій, берегъ и тамъ уже сѣсть въ поѣздъ.

И публика, дружно ѣхавшая отъ самой Генуи, раздѣлилась. Впрочемъ, къ пароходику спустилось насъ добрыхъ три четверти поѣзда. Пароходикъ назывался "Сербія". Онъ только-что побывалъ у своей тезки, дѣйствительной Сербіи, отвезъ туда значительный запасъ хлѣба, военныхъ припасовъ, аммуниціи. Уже за разгруженнымъ, за нимъ гнались австрійскіе мониторы, хотѣли захватить въ плѣнъ, но онъ, несмотря на малый размѣръ, обладалъ настолько сильнымъ ходомъ, что успѣлъ благополучно уйти. И увелъ также обѣ желѣзныхъ баржи, въ которыхъ пригонялъ грузъ.

Въ этихъ баржахъ мы устроили себѣ каюты при помощи брезентовъ, одѣялъ, пледовъ, чемодановъ и подушекъ. Въ общемъ вышло недурно, и первую ночь послѣ того, что было съ нами въ Софіи, мы спали, какъ князья въ походѣ.

На утро проснулись подъ плескъ волнъ, и открылъ передъ вами свою широту золотистый, мутный, глубокій Дунай. Въ общемъ Дунай не такъ широкъ, какъ рисовался раньше въ моемъ воображеніи. Не шире средняго плеса Волги, зато глубокъ настолько, что ужъ въ среднемъ теченіи попадались намъ морскіе пароходы.

Береговая полоса его зелена и однообразна. Повсюду частый, словно подстриженный машинкой, лѣсокъ, подмытыя половодьемъ корневища, рыхлыя желтыя осыпи, оползни, полянки_; заросшія лопухомъ, тростникъ и осока.

Бѣжали мы, впрочемъ, не всегда въ подлинныхъ берегахъ старославянской рѣки. Чаще всего скользили мимо тѣ тысячи острововъ и лядинъ, которыми богатъ Дунай и которые нарочно прятали отъ моего жаднаго къ впечатлѣніямъ глаза жилой берегъ съ его думами, былями, пѣснями и вообще той неизвѣданной жизнью, которую не испыталъ, но знаешь и по сказкамъ, и по книгамъ, и по разсказамъ, и которою хочется пожить.

Изрѣдка рѣка развертывала передъ взоромъ и синевато-дымчатыя горныя дали, окрапленныя бѣлыми мушками хатъ, располосованныя сѣдымъ, покойно дремлющимъ полотнищемъ садовъ и виноградниковъ. Спѣшишь тогда къ правому борту, вынимаешь изъ чехла трубку, вглядываешься во всякую точку, во всякій движущійся предметъ. Ждешь увидать собственнымъ глазомъ то чудесное, что приковало къ себѣ русское сердце еще со временъ Святослава Игоревича.

Но ничего чудеснаго, ничего необыкновеннаго. Въ садахъ, давшихъ въ этомъ году обильный урожай, движутся лѣнивыя тѣни мужиковъ и бабъ. Къ отяжелѣвшимъ подъ ношей, золотавымъ отъ дыханія осени деревьямъ приставлены лѣстницы, точь въ точь такія же, какія приставляютъ у насъ въ Поволожьи. Мѣстами замѣтны правильно сложенные золотисто-соломистые яруса яблокъ, грушъ, арбузовъ и дынь. Дальше въ гору лѣзутъ поля полуубранной пшеницы. Все такъ же, какъ у насъ. Даже погода стоитъ, какъ въ половинѣ нашего теплаго сентября бабьимъ лѣтомъ: солнечно, тихо, прозрачно, свѣжо и грустно….