Читать «Дом Цепей» онлайн - страница 3

Трулл никак не мог в это поверить. Тюремщики. С этим словом он до сих пор не смирился. Они ведь братья! Родичи. Лица, которые он знал всю свою жизнь, лица, на которых видел улыбки и радость, и лица, на которых — порой — отражалось горе сродни его собственной тоске. Он стоял с ними плечом к плечу всегда — в упоительных победах и в разрывающих душу поражениях.

Тюремщики.

Теперь не до улыбок. Не до смеха. На лицах тех, кто его держал, застыло холодное, решительное выражение.

До чего же мы дошли.

Они замерли. Трулла Сэнгара бросили на камни, не обращая внимания на его синяки, порезы и колотые, по-прежнему кровоточащие раны. Умершие обитатели этого мира зачем-то врезали в огромные камни массивные железные кольца. Насколько хватало глаз, они шли по всей длине стены, на расстоянии полутора десятков шагов друг от друга.

Теперь этим кольцам нашлось применение.

Трулл Сэнгар был закован в цепи, на его запястьях и лодыжках темнели кандалы. Покрытый заклёпками обод больно врезался в живот, в его железные ушки продели цепи и туго натянули, закрепили в кольце. Челюсть Трулла удерживала металлическая конструкция, которая не позволяла закрыть рот, прижимая пластиной язык.

Затем последовало Острижение. Кинжалом ему вырезали на лбу круг, а после нанесли глубокий — до кости — порез, чтобы рассечь этот круг надвое. В рану втёрли пепел. Длинную косу отсекли грубыми ударами, которые превратили макушку в кровавое месиво. Затем в кожу под оставшимися волосами втёрли густую, приторную мазь. Через несколько часов остатки волос выпадут, и Трулл навсегда останется лысым.

Острижение было бесповоротным, окончательным актом отречения. Отныне он стал изгоем. Для братьев он больше просто не существовал. Его не будут оплакивать. Деяния его исчезнут из памяти вместе с именем. Будет считаться, что у его отца и матери было на одного ребёнка меньше. В народе Трулла Сэнгара такая кара считалась самой страшной — куда хуже казни.

Но никакого преступления Трулл Сэнгар не совершал.

Вот до чего мы дошли.

Бывшие братья стояли над ним и, кажется, лишь теперь осознавали, что́ сотворили.

Молчание нарушил знакомый голос:

— Ныне мы скажем о нём, а когда уйдём отсюда, он перестанет быть нашим братом.

— Ныне мы скажем о нём, — нараспев отозвались остальные, и один добавил: — Он предал тебя.

Первый голос прозвучал холодно, ничем не выдал злорадства, которое — как Трулл Сэнгар отлично знал — испытывал:

— Ты говоришь, он предал меня.

— Верно, брат.

— Каковы доказательства?

— Его собственный язык.

— Только ты один слышал, как он говорил о предательстве?

— Нет, я тоже слышал, брат.

— И я.

— И что же наш брат говорил всем вам?

— Он говорил, что ты отделил свою кровь от нашей.

— Что ныне ты служишь тайному господину.

— Что твои амбиции всех нас приведут к смерти…

— Весь наш народ.

— Он говорил против меня.

— Верно.