Читать «Дом на улице Гоголя» онлайн - страница 275

Уехала. Не успел опомниться, а тут и Гера:

«У нас большая программа, сначала в Москву, потом по Золотому Кольцу кружок дадим. Наши мальчишки на всех континентах побывали, а родину совсем не знают, да и Танюша тоже мало чего здесь видела. — Гера с Юлей приёмную дочку Батурлиных в путешествие везли. — Ты, конечно, присоединишься, Серёга? Первым пунктом в нашей программе значится Владимирская земля, прежде всего, конечно, Суздаль. Ты бывал в тех краях?

Да, он бывал, с Наташей. Неужели, всё это происходило на самом деле? — они, крепко обнявшись, мчатся на катере, ветер бьёт в лицо, Наташины волосы летят над рекой, над берегом восходит храм Покрова на Нерли, а потом вместе с небом отражается в воде.

Не могу, Герасим: маме по хозяйству помочь надо. Не мог же он признаться, что денег осталось только на обратную дорогу до Киева.

Недели через три мы ещё завернём в Загряжск. Дождёшься нас, Серёга? Нет, не получится — дела. А дела такие, что Оксана по два раза на дню звонила, матери нервы трепала: развод, детей не увидит. И вы, мама, тоже больше внуков не увидите, хоть заплачьтесь потом. Чтобы немедленно возвращался!

Ехал в Киев с твёрдым решением расставить всё по своим местам, вернуть себе руководство фирмой, но, главное — дети, стать для них авторитетным отцом. Знал, конечно, что встретит сопротивление, но такого не ожидал. С порога вцепилась острыми ногтями в лицо — кровь, визг, Маша плачет: «Папочка!», сын хохочет: «Обалдеть!». Схватил за руки, хотел образумить, завизжала: «Костик! Он меня бьёт!». Из спальни хлопец, гарный, быковатый, она: «Сейчас же отвези этого дебила на объект. Ему с нормальными людьми жить нельзя. Да, пусть в общей бытовке, не граф, чтобы в персональном вагончике роскошествовать». Почему сказала «не граф"? Знает? И как давно? Теперь мстит?

Быковатого не испугался, пусть искалечит — не подчинится. Но — Маша дрожит, плачет: «Папочка!». Почему Машу не убрали? Готовились ведь к встрече, а девочку оставили. Всё рассчитали — не станет он при дочке кочевряжиться. Уступил силе.

Работяги после работы каждый вечер пили, и он с ними — чем ещё заняться? Не глазеть же, не слушать пьяный трёп? Прошло полгода, смилостивилась, велела перевести в отдельный вагончик.

Съездил в Киев, купил в книжном толстенный том Платонова. Хозяйка работой так завалила, что лишь бы до нар добраться, но перед сном, хоть немного, — читать. Стало легче.

А летом на выходные Маша стала приезжать. Сама добиралась, смелая девочка. Гуляли, говорили, она любознательная. Про архитектуру всё расспрашивала, рассказывал про Фьораванти, Растрелли, Кваренги, Баженова, Казакова, Гауди, Корбюзье, Эйфеля. Маше интересно, всё хочет увидеть. Выбрался, купил пару альбомов по архитектуре, потом ещё, Маша с жадностью — дорвалась. А ему, как ветер в лицо: всё заново. Наташа сказала: начни заново. И Герман так говорил.

Начались школьные занятия, но дочка продолжала приезжать, с субботы на воскресенье оставалась ночевать в вагончике. С папой. Утром завтрак сварганят — и гулять, разговаривать. Зимой на лыжах, весело даже. Нет, Машу он не упустит, Маша — его.