Читать «Долгая дорога к храму (рассказы)» онлайн - страница 14

— Да мы и сегодня нормальные. Это вы чего-то… Не с той ноги, что ли?…

— Так… Сейчас ты договоришься у меня до заявления по собственному…

— Господи, да и пожалуйста! Напугал чем…

— Напугаю так, что вернешься к себе в колхоз навоз возить.

— Да все лучше будет…

— Останови! — скомандовал Герман и вышел из машины, едва она притормозила у тротуара.

…. — Ты чего это сегодня рано, забыл чего? — испуганно спросила Фаина, прикрывая собой проход из прихожей в комнаты.

— А что? Помешал? — И не переобуваясь, Герман протиснулся мимо супруги в гостиную и оттуда в неприбранную спальню.

— Эй! Следишь-то кругом зачем? Чего случилось-то? Я что, уборщица — за тобой подтирать? — взвилась она голосом.

— Извини. — Герман опустился в кресло. — День сегодня такой… Понедельник, одним словом…

— Да ты же почти не пил вчера… С чего он у тебя такой? По работе чего? — Она села напротив.

— Да так… Ерунда какая-то… — Он достал из нагрудного кармана изрядно помятый листок, положил перед женой. — Утром на столе лежал.

— И чего? — спросила она, прочитав записку. — Может, пошутил кто? — но руки и голос у нее дрогнули.

— Не знаю. Может и пошутил. А, может, и нет, — выпали у Германа слова. — Хорошо, если это кто-то свой. Он как-нибудь проявится. А если с улицы? Ты же знаешь, что сейчас творится… Рекламный отдел мог кому-то отказать, а виноват председатель… Сколько уже случаев было в Москве! Да и не только… Сучья стала страна.

— Позвони кому-то: пусть дадут охрану.

— В милиции даже слушать не стали. Капитанишко какой-то паршивый дальше своего вонючего окошка не пустил. Так я представился ему. А представляешь, как они с другими теперь разговаривают?

— А в прокуратуру если заявить?

— Там тоже сволочь на сволочи сидит…

— Что теперь делать? — Фаина покосилась на записку. — Я Нинке Завьяловой сейчас позвоню, пусть придет.

— Кто такая Нинка Завьялова и зачем она нужна?

— Нинка — нотариус. Тут же написано: «Написал завещание?» Нинка поможет. Ты, чего, не помнишь ее? — спросила Фаина.

— Так… И здесь меня уже хоронят, — проговорил Герман, глубже усаживаясь в кресле. — Ну, давайте-давайте. Сморчок твой недоношенный рад будет: место освободилось. Слушай, а это не он так озаботился?

— Ты — дурак? — вскинулась на него Фаина.

— Наверно — дурак, если до сих пор позволяю ему бывать в нашем доме. Когда он последний раз был? Вчера днем? А вечером, значит, записочку оставил?

— Ну, ты, Бубен, совсем уже! Нужен ты ему сто лет! А мне и подавно!.. Ой, я не так сказала. Он мне сто лет не нужен. Я что, дура — шило на мыло менять?

— Это точно. Это не часы на трусы менять. Всё! Пошли все вон! Я еду на дачу. Позвони в комитет, пусть приедет машина, — распорядился Герман и резко поднялся.

— Чего ты там не видел со вчерашнего дня? Давай я лучше Нинке позвоню. О сыне бы подумал… Про меня-то уж — ладно… Чего ему оставишь?..

— Тебя с твоим сусликом! Звони в комитет, я сказал.

— А суслик-то, как ты его называешь, тебе бы больше сейчас пригодился. Он как-никак в ФСБ теперь служит.

— Машину мне! Машину! — закричал Герман на жену. — Чтобы через пять минут!..