Читать «Долбаные города» онлайн - страница 157

Даже наполовину аутист, похитивший своего сына, это может, а ты нет, подумал я. А затем пришла следующая мысль. Мистер Гласс плачет, потому что…

Я не стал ее додумывать. Мой взгляд наткнулся на Леви. Он лежал на столе, и его трясло. Сначала я подумал, что это приступ, затем понял, что нечто неуловимо изменилось в конвульсивных подергиваниях его тела. И с эпилепсией это все не имеет ничего общего. Всем этим мыслям хватило секунды, чтобы пронестись по мне. Затем я кинулся к Леви.

— Нет, Макс! Не смей!

Я не слушал его. Я бы никого в этом мире сейчас не послушал, даже если бы ангел рассек все небеса и потолки, чтобы убедить меня в том, что я поступаю неправильно.

— Леви!

Мистер Гласс попытался схватить меня за воротник, но я направил на него пистолет.

— Не советую, — сказал я. Господи, мой палец ведь даже не был на курке, так я боялся случайно его нажать. У мистера Гласса было заплаканное лицо: глаза красные и опухшие, губы дрожат, как у маленького мальчика, и это, наверное, могла быть первая строчка в хит-параде самых жалких вещей, которые я видел. Ему было так страшно, но вовсе не из-за меня. По крайней мере, еще секунду назад — не из-за меня. Мистер Гласс сделал шаг назад, скорее инстинктивно, чем по-настоящему поверив в то, что я выстрелю. Этого мне хватило, чтобы добраться до Леви.

Я, блин, даже не видел, что происходит вокруг, я представить себе не мог, как выглядит комната для долбаных совещаний, я не понимал, где нахожусь.

Зато я почувствовал, как пересек границу. Очень хорошо почувствовал. Я схватил Леви за руку, думая, что смогу помочь ему, и понял, что все почти закончилось. Я не успел задуматься над тем, как это знание открылось мне. Потому что спустя секунду передо мной оказались все знания о Леви.

И это было оглушительно, прекрасно и ужасно, и я думал, что умираю. Может быть, так оно и было. Боль проникла в самые мои кости, глубже, чем был я — была она. Я и не подозревал, что мне может быть так больно. Только все это принадлежало Леви.

Это его выжигало изнутри, я ощущал только резонанс, и его было достаточно, чтобы я забыл, как надо кричать, хотя мне очень хотелось. Казалось, во мне не осталось ни единой целой клеточки. Но не во мне, не во мне.

И я понял, в те пару секунд, пока еще мог думать, почему плакал мистер Гласс. Не только от страха, но и от того через что заставлял пройти собственного сына. А ведь мистер Гласс хотел как лучше. Все мы хотим как лучше. Так мы ошибаемся всю нашу долбаную жизнь.

Тут, конечно, у меня закончился запас философских мыслей на крайний случай, и осталась только боль, от которой слишком легко было потерять сознание.

На какое-то время я погрузился в нее полностью, затем сознание начало проясняться. Боль эта вдруг отдалилась. И если секунду назад я чувствовал ее как собственную, теперь ситуация менялась в лучшую сторону. Это было эхо, непривычно ясное, но все же не существующее во мне.

— Леви, — зашептал я, взяв его за воротник. Мир вокруг тоже вышел из марева. Мы были в долбаном кабинете для совещаний, в самом прямом смысле. Леви лежал на длинном столе, как на больничной каталке. Вокруг всякие эргономичные шкафчики и удобные стулья. Здесь не хватало десятка мужчин в костюмах, с контрольными пакетами акций и, может быть, окна, но хорошие лампы делали его отсутствие незаметным. Имитация дневного света, или как это называется?