Читать «Доктор Живаго. Размышления о прочитанном» онлайн

Елизаров Евгений Дмитриевич

Доктор Живаго. Размышления о прочитанном

Закрыта последняя страница романа… Отмеченный высшей литературной наградой, о чем он? Что привлекало читателя к этому тридцать лет находившемуся под негласным запретом произведению, напряженная интрига, неожиданные повороты сюжета?.. Ничего этого нет. Роман, как кажется, вообще не относится к числу тех, что читаются взахлеб, без отрыва, как, к примеру, читаются романы Артура Хейли или Юлиана Семенова. Напротив, не раз возникает желание, а то и просто протребность, остановиться и подумать. Как ни парадоксально — о материях, не имеющих почти ничего общего с сюжетной его тканью. Не раз возникает желание полностью абстрагироваться от конкретики повествования и обратиться к каким-то всеобщим и вечным началам.

Сюжет романа развертывается неторопливо. Впрочем, сюжета, похоже, вообще нет — есть жизнеописание человека. Гимназиста, студента, доктора. Человека, прошедшего сквозь огонь Империалистической, сквозь потрясения революции, сквозь боль и стыд Гражданской. Поэта… Если честно, — далеко "Доктору Живаго" по напряженности сюжетных построений до романов А.Хейли и Ю.Семенова. Нет, не сюжетная линия держит внимание читателя — что-то другое. Впрочем, если уж совсем честно, то и сюжетная линия выдержана далеко не с той строгостью, какой можно было бы ожидать от автора, отмеченного Нобелевской премией по литературе.

Существует едва ли не азбучное требование, искони предъявляемое любому беллетристическому произведению: каждый поворот сюжета должен быть хоть как-то обоснован. Но, по-видимому, это требование не очень беспокоит Пастернака. Лишь с очень большой натяжкой можно принять за неизбежность необходимость расставания Юрия Андреевича и Лары. Не вполне понятно, как доктор, вопреки своему желанию, провел полтора года в партизанском отряде. И это как раз в то время, когда масштабы дезертирства не то что из партизанских формирований — из частей регулярной Красной Армии вынуждали искать не только дисциплинарные, но и политические средства укрепления воинской дисциплины: ведь институт военных комиссаров создавался в свое время не только как результат классового недоверия к "военспецам" (об этом прямо говорит в одной из своих статей сам Сталин). Правда, в романе глухо упоминается о нескольких попытках побега, о грозящей расправе в случае очередной поимки. Но ведь в конце концов уходит доктор из отряда. Причем уходит без видимого труда. Да и уходит в совсем уж неподходящее время, когда разгром белого движения обозначился со всей возможной определенностью. И если раньше доктору угрожала расправа только в том случае, если он будет пойман во время побега, то теперь она становится неотвратимой также и в случае успешного его осуществления.

С.Залыгин, выступая на конференции "Актуальные вопросы исторической науки и литературы" приводит такой пример: "Вспомните, что доктор Живаго каждый день за 40 километров ездит верхом в распутицу с одного хутора в город. Но ведь лошадь не пройдет 40 километров каждый день туда и обратно, тем более в распутицу. А потом, где он оставлял ее в городе? Пастернака совершенно не интересует эта фактура, он не знает лошадей, его не занимают какие-то детали быта…"