Читать «Доктор Гааз» онлайн - страница 3

Тяжко страдая, Фёдор Петрович не жаловался и ни о чем не просил и только однажды, незадолго до последнего вздоха, признался давнему другу профессору Полю, неотлучно бывшему с ним: «Я не думал, чтобы человек мог вынести столько страданий». Видимо, в ту минуту ему было особенно тяжело, ведь он лучше, чем кто-либо другой, видел всю бездну страданий, выпадающих на долю человека: и на войне 1812 года, когда в составе русской армии прошел путь от Москвы до Парижа, и в больницах, и в тюрьмах. За четверть века службы в Тюремном комитете, кажется, вся ссыльная Россия прошла перед ним, звеня кандалами, провожаемая им до Рогожской заставы, где начиналась Владимирка.

Тюрьма, тюремные больницы, пересылки, этапы – изо дня в день шел Гааз, словно добровольно заключив себя в узилище. Но, ежедневно наблюдая человеческое горе, не уставая сострадать ему, он бывал и счастлив. Со слов самого Фёдора Петровича точно известно, что он самыми счастливыми считал два события в своей жизни: день замены «прута» облегченными кандалами и день открытия Полицейской больницы для бродяг и нищих (эту больницу все называли «Гаазовской», а облегченные кандалы, обшитые внутри гаек сукном – «гаазовскими»).

Нескончаемо тянулась ночь. Раньше старый доктор любил в полночные часы наблюдать в медную телескопическую трубу сияющую россыпь звезд, но сейчас из-за боли не мог поднять голову и взгляд его упирался в висевший на спинке стула потертый фрак с Владимирским крестом в петлице. Этот орден – редкостный среди иностранцев – Фёдор Петрович заслужил еще в 1808 году за успехи и бескорыстие при лечении глазных болезней (двадцатишестилетний Гааз, ученик венского офтальмолога Шмидта, приехал в Россию в 1806 году по приглашению княгини В.А. Репниной-Волконской). Он очень дорожил наградой. Крест ев. Владимира 4-й степени давал право на потомственное дворянство, но Гааз так и не обзавелся семьей, и орден был ему дорог особенно своим созвучием с Владимиркой – главной кандальной дорогой России.

2

Максим Горький был убежден, что «о Гаазе нужно читать всюду, о нем всем нужно знать, ибо это более святой, чем Феодосий Черниговский».

Это высказывание принадлежит писателю, вложившему в свое время в уста Сатина красивые слова о Человеке. Из-за частого повторения хрестоматийного монолога кое-кто мог уверовать, будто гордость за человека полностью отменяет жалость к нему. Сам Горький думал иначе: ведь сердцевину жизни Гааза составляют сострадание и милосердие. Жалость – одно из величайших человеческих чувств, может быть, даже самое человечное. Противопоставляют жалости безжалостность (то есть жестокость) и равнодушие.

Слова Горького о Гаазе адресованы юристу А.Ф. Кони – автору вышедшего в 1896 году прекрасного очерка о Фёдоре Петровиче. В значительной степени благодаря его книге имя и деятельность «святого доктора» были спасены от забвения.