Читать «Добыть Тарковского» онлайн - страница 108

Тем не менее квартирные дела скрашивали Кентавру жизнь. Еще более ее скрашивала мысль о собственности, ведь до заветных документов оставалось всего два месяца. Драма разыгралась в пятницу. Точнее, ее пролегомены. Во всем дальнейшем я не склонен винить Кентавра, потому что «несуны» как производственное явление появились черт знает когда. Кентавр просто играл по правилам, не особо задумываясь над их правомерностью. Скажем так, с завода тащили все. Кто краску, кто валики, кто нужные на даче железки, кто пеноблоки, кто полмешка цемента, чтобы дырку в ванной заделать, кто инструмент, а кто медные кабельки. Некоторые выносили с размахом, но таких ловили. Кентавр выносил умеренно. Бросит метровый кабелек в кузовок под ветошь, сдаст с водилой рублей за пятьсот-семьсот, да и накупит пива. Девятнадцать лет так вот приторговывал. Без жадности.

А в пятницу Кентавра Верещагина поймали. Охрана сменилась, новеньких наняли, а те решили постараться. Они ничего дурного не хотели, они хотели произвести впечатление своей ретивостью. Кентавр выезжал с завода пустым. Обычно охранники только заглядывали в кузов, но никогда не залезали, потому что лень. А тут молодой парень взял и залез. Кентавр в кабине сидел, когда его позвали. Точнее, охранник спрыгнул, открыл дверь и помахал огрызком кабеля. Кентавр сглотнул и тут же стал потеть как ненормальный. Охранник проводил его к начальнику ОМТС Светлане Аркадьевне. Светлана Аркадьевна, в смысле труда, была женщина своеобразная. Например, когда она заведовала первым производством, то могла прийти на работу в три часа ночи, чтобы проверить, посмотреть, соблюсти.

Иными словами, сунуть свой нос и дополнительно убедиться, что все идет именно так, как идти должно. Если завод мог бы воплотиться в человека, заиметь сердце, губы, глаза и прочие атрибуты, Светлана Аркадьевна бросила бы детей и мужа и пошла бы за этим принцем хоть на край света — так она любила родное предприятие. Сказать, что поступок Кентавра ее потряс, это не сказать ничего. Поэтому утром понедельника Кентавр пошел на дисциплинарное собрание. Он был наряден и мрачен. Он думал, что его лишат премии, или заставят перерабатывать, или снимут с почетной доски возле проходной. Лучше уж премия, думал Кентавр, шагая сосновым лесом на завод. Или переработка. На доске фотография хорошая. Будто и не «бабонька». На Алена Делона чем-то похож. Или на Бельмондо. Где-то между. Порода.