Читать «Добытчик» онлайн - страница 160

Что происходило в следующие пять часов иначе как бредом и клоунадой назвать нельзя. Театр драмы и комедии. Слишком всё хаотично.

Дежурный офицер связи в столичном радиоцентре сообщил, что готов принять сообщение. Максимов доложил, что произошло, и ему не поверили. Как? А вот так. Офицер решил, что кто-то из колонистов перебрал водки или принял дозу наркоты, добыл коды доступа дипкорпуса, проник в центр связи и устроил розыгрыш. Поэтому он просто сбросил соединение и перестал отвечать.

Пришлось менять план. В радиоцентр притащили Сбыховского и снова вызвали столицу. Генерал-губернатор повторил сообщение Максимова и подтвердил его своими личными кодами. Только после этого столичный офицер доложил о сообщении в вышестоящую инстанцию – и понеслось…

Конечно, мы не знали, что на самом деле происходило за тысячи километров от нас, в далёкой столице. Но могли предполагать.

В Краснодаре собрали экстренный совет, в который вошли все, кто так или иначе был связан с колониями. Все, кроме Ерёменко, которому отрезали доступ к информации и по-прежнему оставили в стороне. А главой этого совета стал генерал-лейтенант Игнатьев, в бытность моей службы в гвардии командир 4-й гвардейской бригады ККФ, а сейчас начальник ЦСО (Центра специальных операций). Видимо, император, или кто-то из его приближённых, решил, что это должно нас как-то урезонить или испугать. Но эффект получился противоположный. Лучше бы в столице сразу подключили к переговорам Ерёменко, его мы уважали. А Игнатьев – пустышка, сколько его знаю, он постоянно пытался на чужом горбу в рай въехать, карьерист и подлиза, мстительная сволочь и барыга. К такому человеку мы прислушиваться не собирались.

Итак, после ряда уточняющих вопросов, которые последовали из империи, на связь вышел Игнатьев. Он слабо понимал, чего мы требуем и какова на самом деле наша сила. Колонии? Для него это что-то далёкое и несущественное, нищие деревни на краю света. И сначала он попытался разговаривать со мной, словно добрый батяня-комбат, отец-командир, который наставляет на истинный путь молодого солдатика. Мол, ты успокойся, всё хорошо, мы всё уладим и снова станем жить в мире, дружбе и согласии. Но когда я послал его так далеко, насколько у меня хватало фантазии и словарного запаса, генерал сорвался на крик. Игнатьев стал угрожать и орал, что пришлёт за нашими головами спецназ, что от его «летучих мышей» никому не скрыться и что он лично сдерёт с меня кожу, когда меня, изменника, сепаратиста, предателя и возомнившего о себе невесть что никчёмного болвана, приволокут в Краснодар.

Впрочем, вскоре генерал утомился, и его место занял другой оратор, какой-то неизвестный чиновник из расформированного Министерства имперских колоний. Этот уже пытался торговаться и уговаривал в обмен на прощение грехов сдаться. Плевать! Этого тоже послали.

За чиновником – снова военный. В этот раз комбриг 3-й гвардейской бригады, непосредственный командир оказавшихся у нас в плену морских пехотинцев. Его интересовали люди и корабли. А потом он тоже сорвался и начал угрожать.