Читать «Днем меньше» онлайн - страница 28

И злило Полозова не только то, что директор будет заведомо против этой идеи, а то, что сам он, Полозов, принимал это как должное, имея прежде всего в виду собственное свое привычное положение заводе. Именно это положение не позволяло ему ссориться без особой нужды с начальством, «пробивать» свои идеи, если потребуется.

Он крепко затянулся, стряхнул пепел и принялся разглядывать тлеющий кончик сигареты — внутренний огонь захватывал сухую бумагу, бежала яркая искра, оставляя черный след, и бумага становилась серым, легким пеплом.

— Ну что ты завелся, Иван! — Коротков оглянулся на появившегося в дверях Патрикеева. — Давай-ка и ты, общественность, воздействуй.

— Бросьте вы глупости, — поморщился Полозов. — Что у тебя, Женя?

— Да я насчет разнарядки. — Патрикеев присел к столу. — Вроде мы одни не сдали, а Клавдия Федоровна просила срочно.

— Говорят, Бугаенке твоему «Знак Почета» дают? — Коротков прищурился.

— Уже слухи ходят? — Полозов посмотрел на Патрикеева.

— Я тут ни при чем. — Патрикеев быстро заморгал ресницами. — Я и из цеха-то не выходил никуда, сверхурочные считал.

— Подфартило Бугаенке! — Коротков снова уселся на диванчик, задернув штору, — солнце передвинулось и теперь снова прямыми лучами било в окна.

— А чего подфартило! — повернулся к нему Патрикеев. — Член завкома, в партбюро, передовик. Дело ясное.

— Такой он передовик, что уж прямо орден ему, не меньше. — Коротков устроился поудобнее. — Токарь он отличный, а так… По мне, Вася Огурцов — вот кому орден дать. Это верно.

— Разнарядка-то на рабочего на орден пришла. — Патрикеев сел поближе к Полозову. — А Василий Иваныч — мастер.

— А что, те, кто разнарядки составляет, они лучше знают, что ли, кому орден дать — рабочему или мастеру?

— Раз дают разнарядку, значит, знают, — вежливо улыбнулся Патрикеев. — А чем тебе Бугаенко нехорош?

— А чего ты меня спрашиваешь, мне с ним детей не крестить. — Коротков подтянул к себе тяжелую пепельницу — запоротую заготовку для пресс-формы. — Хитер уж больно. Нужен ты ему, так лучше человека и не найдешь, а не нужен — он в твою сторону и не взглянет даже.

Полозов и сам не очень-то жаловал Бугаенко, хотя особых причин к тому, казалось бы, и не было. Но в каждом слове, в каждом жесте его Полозов видел неискренность, какую-то неправду, будто избрал он, придумал, увидел где-то, усвоил и словечки, и мысли, повторенные уже тысячекратно, и даже взгляд с особой, раздражающей собеседника хитрецой — мол, он, Бугаенко, понимает, что все, что говорится ему, на самом-то деле неправда, а говорится это только для того, чтобы ввести его в заблуждение, оставить в дураках.

Но при всем этом токарь он был первоклассный — «хоть в рай, хоть в ад попадет, краснеть не будешь», как говорил Огурцов.

— Я как-то захожу вечером, — негромко продолжал Коротков, разглядывая пепельницу, словно увидел ее впервые, — а Бугаенко в вечернюю работал. Выточи, говорю, муфточку, плевое дело. А то костыль, понимаешь, ломаться начал. Надо было муфточку насадить.