Читать «Дневник русского украинца: Евромайдан, Крымская весна, донбасская бойня» онлайн - страница 195

И это ещё одно чудовищное оружие по трансформации российского и украинского общества. Всё началось с «не братья мы», а кончилось – войной и разделением на десятилетия вперёд. Тут скорбеть, печалиться надо, а слышны лишь бравурные крики: «Мы победим, ещё немного, ура-ура!» Кого победим, ради чего? Наконец, где победим? В братской войне?

Собственно, когда говорят о двух стульях, то именно войной данный выбор чаще всего и аргументируют, при этом, как правило, на реальной войне не побывав. Мол, ты что, не видишь: творится ад? Похоже, у тех, кто так говорит, в душах действительно воцарился ад, а он, по известному закону, разрастаться должен: от того, клокоча, ищет выхода. Впечатление такое, будто, как в культовом кино «От заката до рассвета», пробил час, и все посетители стрип-бара превратились в вампиров, жаждущих крови.

Ненависти здесь, где судьба тяжела и слепа, всегда хватало – от неустроенности, хандры, серости, но сейчас её стало особенно много; критическое давление в шестьсот шестьдесят шесть атмосфер. Мы получили больное, сумасшедшее общество. Евромайдан пробудил древних бесов, и они вырвались наружу, дабы терзать Украину, а заодно призвать своих сородичей разрушения, сидящих в России. Чернокнижники и колдуны во власти думали, что смогут управлять ими, но просчитались. И теперь, похоже, нет того экзорциста, кто смог бы изгнать их.

Можно подписать не два, а два десятка минских соглашений, можно даже отвести войска на положенное расстояние, но пока в обществе существует запрос на войну, она будет продолжаться – в различных форматах. Даже когда не грохочет в Донбассе, война идёт в мозгах, душах. Апокалипсис навсегда. Эта та самая медиакартина наоборот, описанная ещё в девяностых Пелевиным: когда не новости отражают реальные события, а реальные события подгоняются под новости.

В обществе вызрел запрос на злодеев, на «козлов отпущения», которые должны быть хуже, чем мы. Оказались нужны те, кто страшнее, кощунственнее. Кто убивает детей и сжигает людей. Им вся ненависть, а мы… ещё ничего.

Не говори ни о чём другом, кроме войны. Не мямли о гуманизме и примирении. Информационный поток давит, припечатывает, уничижает тебя, как тварь дрожащую: «Так ты за фашистов, с…? Или за оккупантов-сепаратистов? Так или иначе – смерть тебе, смерть!»

Мосты между Россией и Украиной не строили всё это время. Наоборот – минировали, жгли те, что были. Русским и украинцам по обе стороны линии крови транслировали картинки ненависти друг о друге. И разделили их. Многих, но не всех.

Что делать тем, кто считает себя русскими украинцами? Или украинскими русскими? Что делать им, любящим две страны, два народа?

Заставят примкнуть, заставят быть на одном из стульев. Силой или убеждением. Но русские украинцы не смогут убить, заморить часть себя. Естественные в своей преданности и любви.

Когда я читаю очередного господина, вещающего, что Украина – это окраина, куда ссылали убогих, что украинского народа нет и не было, что кланяться в ножки эти несуществующие люди должны русскому барину, я хватаюсь за пистолет. И то же самое, когда слышу вещания о кровавой гэбэшной Рашке, где в центре – Левиафан, одурманивший русских, главная цель которых – издевательства над украинцами. Эти две радикальных позиции мне не близки, от них судороги начинаются.