Читать «Дневник моего исчезновения» онлайн - страница 163
Камилла Гребе
На самом деле странно, что я сижу тут и вот так с ней разговариваю. Ни с кем из взрослых я не говорил об этих вещах. Но с Ханне я могу быть честным, она не потерпит фальши. Прочитав ее дневник, я так много о ней узнал, что просто обязан рассказать что-то о себе взамен.
Справедливость превыше всего.
– В наше время людям недостает храбрости, – говорит Ханне, глядя в окно на церковь.
Может, она думает о том, что находится за церковью, – о приюте для беженцев.
История о том, как Магнус держал беженку и ее дочь у себя в подвале, была на первых полосах всех газет и на всех телеканалах с того дня, как Маргарета упала со скалы Эттеступан и умерла. А когда выяснилось, что Малин была дочерью беженки, сюда съехались журналисты со всего света.
Они называли Магнуса «Палачом из Урмберга», а его подвал «Комнатой смерти». Кто-то даже собирается писать книгу о произошедшем.
Сага сказала, что это самое страшное, что ей доводилось слышать за всю жизнь. Учительница на уроке обществознания сказала, что, возможно, Магнус и Маргарета не считали жизни Азры и Нермины ценностью из-за их происхождения.
Иностранные журналисты звонили папе и предлагали деньги за интервью со мной.
Он послал их к черту.
Журналистам доверять нельзя. Особенно если они из больших городов – таких как Стокгольм, Берлин, Лондон или Париж.
Мы еще немного болтаем, потом возвращается Берит и начинает убирать со стола.
– Но, Берит, я все уберу, – обещает Ханне.
– Не стоит.
– Я помогу, – поднимается Ханне.
– Сиди, прошу тебя, – усаживает ее обратно на стул Берит.
Я ухожу от Ханне и Берит в приподнятом настроении.
Перед тем как завести мопед, достаю мобильный и посылаю смс.
Надеваю шлем и еду по проселочной дороге. Еду с поднятым козырьком. Теплый ветерок обдувает лицо. Вдоль дороги просевшие грязные сугробы, повсюду прозрачные лужи талой воды.
Сворачиваю направо после Урмберга и проезжаю еще пару сотен метров, перед тем как остановиться.
Вокруг меня лес просыпается к жизни после долгой холодной зимы. Маленькие папоротники вылезают из коричневой прошлогодней листвы, птицы заливаются на деревьях. Ярко светит солнце, пахнет влажной землей и хвоей.
Сага уже там.
Она стоит посреди дороги, засунув руки в карманы джинсов.
Ветер развевает голубые волосы.
Я обнимаю ее, она обнимает меня в ответ. Достаю дневник и пролистываю до страницы с кровавым отпечатком руки Ханне.
Кладу руку поверх отпечатка. Она полностью его закрывает.
Сага делает то же самое.
Я в который раз думаю о том, как я благодарен Саге за то, что она простила меня. Она больше не держит на меня зла из-за того, что я скрывал от нее дневник. И какое счастье, что ее мама рассталась с тем говнюком Бьерном и ей больше не грозит быть искалеченной в сауне.
Я листаю дневник назад. Читаю хорошо знакомый косой почерк.
– Позволь мне? – просит Сага.
Я киваю и думаю о том, что сказала Ханне.
Некоторые вещи лучше не вспоминать.
Сага роется в кармане, достает зажигалку, чиркает большим пальцем по колесику и подносит пламя к тетради.