Читать «Дневник городского партизана» онлайн - страница 143

После митинга мне – пролетарию умственного труда — было пора на работу, в издательство. Я шел мимо Донского монастыря. Там внутри, я помнил, похоронен Чаадаев. Давным-давно, ещё будучи гимназистом, я ходил сюда вместе с хиппи курить среди надгробий – подтаявших мемориальных тортов на львиных лапах, с сентиментальными посвящениями, которые было так смешно читать. На одном из таких нашли лепной перекошенный череп, очень похожий на «Крик» Мунка и тоже смеялись. Тогда всё было смешно. Спрятавшись от грозы и града целоваться в арке между двух жестяных нимф, сжимавших над нами ржавые венки. Собирать горстями слоистые льдинки – пресные на вкус небесные леденцы. Целоваться, пока они не растаяли во рту. Выбираться назад, после ливня, по-птичьи прыгая с плиты на плиту. А сейчас оттуда играл невидимый мне военный оркестр. «Так громче музыка…». И от этой музыки всё вокруг казалось несложным приятным фильмом. В арке ворот девушки с благостными лицами заканчивали настенную роспись из истории своей обители. Кроме постников с нимбами там была и колонна безбожников с красным флагом, идущих, видимо, закрывать монастырь. Приятно, когда у тебя и твоих товарищей есть место в истории и об этом помнят даже попы.

В издательство я ехал сдавать предисловие к книге Фрэнка Хэрриса «Бомба». Это роман о происхождении Первомая т.е. о пролетарской борьбе, полицейских пулях, анархистском взрыве во время демонстрации в Хеймаркете, и казни восьми рабочих лидеров. Полезно помнить, откуда взялись восьмичасовой рабочий день и второй выходной. Для людей с опасной дозой свинца в крови насилие стало последним способом общения с властью и капиталом, остальные способы ничего не давали. «Без бога и босса!» — гласили ходившие по рукам листовки – «Их цель – прибыль, наша участь – кнут, выход – революция!». Борьба между трудом и деньгами обещала стать чем-то большим, нежели просто борьбой за деньги. Мир выглядел в лучшем случае как лавка с завышенными ценами, а в худшем, как казарма, и его планировалось переустроить, сделав доступным и бесплатным, как детская площадка в парке или как библиотека. «Однажды наше молчание станет громче наших слов» — написано на братской могиле казненных в Чикаго «зачинщиков». У Хэрриса, дружившего с Уайльдом, было близкое мне понимание дендизма: противопоставление себя обществу нужно для создания дистанции, оно дает возможность особого взгляда на это общество, позволяет сделать шаг от привычных явлений к их невыносимой сущности. Отстранение ради «остранения». Для художника, и, конкретнее, для литератора, искусство выражает именно то, что не может сегодня быть выражено политически.

В офисе я похвастал своими легкими ушибами, но зарплату мне всё равно не выдали. Дело в том, что мы (редактора, верстальщики, художники) всем издательством пару недель назад объявили начальству самую настоящую забастовку с требованием сохранения прежних условий оплаты. Главный редактор важно вёл протокол, а остальные дружно голосовали. Верстальщица Вера засомневалась в разумности такого поведения и пришлось кратко объяснять ей, о чем «Бомба», которую она верстает. На словах наши требования вроде бы выполнены, забастовка приостановлена, но только вот «отвоеванных» денег пока не платят. Закончив там свои дела и узнав из Интернета об акции лимоновцев, захвативших Минздрав, пока мы толкались с ОМОНом по тому же самому поводу, я ехал в клуб вести вечерний семинар по глобальному потеплению.