Читать «Дневник 1939-1945» онлайн - страница 96

Как это ни смешно, но в своих книгах я только и пишу об этом мире, который я ненавижу, презираю и который я, может, даже толком и не знаю. Еще одно заблуждение. Но личный опыт и складывается из одних заблуждений.

В основе моей природной застенчивости и трусости лежит полное отсутствие физической реакции. Я легко возбудимый флегматик, у которого нервная разрядка направлена вглубь себя, где она и производит чудовищные разрушения вместо того, чтобы стимулировать мышцы и выплескиваться наружу в той или иной форме.

И потом, это чувство неполноценности, которое я испытывал в коллеже и которое порождалось одиночеством моей жизни в семье и неприятностями, которые эту семью одолевали. Я вырос в среде, которая занимала самое высокое положение в социальном отношении и в которой я возвышался благодаря уму, но никак не усвоенным манерам.

После пришло ощущение своей греховности, преступности, порочности.

Я тем не менее отметил, что между двумя стычками с Бернштейном во мне произошла какая-то перемена: в первый раз я был не на высоте, потому что сомневался, что я чего-нибудь стою. Сегодня, несмотря на более злобный выпад, я уже не так растерялся, потому что знаю, что так или иначе чего-то да стою.

И не только в литературе, но и в нравственном отношении. Я знаю, что в душе я честен, прям, тверд и независим. В целом у меня есть характер, но я ни на что не годен в мелочах.

19 апреля

Меня нашел Галлимар, сокрушался, что я полностью отошел от "НРФ" с тех пор, как Полан взял туда Арагона, его жену (и Жионо, который таким образом выглядит уже не философом-пацифистом, а пораженцем, сочувствующим коммунистам). Я достаточно твердо обосновал свое отношение, но мне не хватило пыла.

Я горько сожалею о том, что выпустил с ним двадцать книг, с этим плуто-анархистом, который от страха тянется к левым и, как мне кажется, определенно попал в лапы к русским со всем своим персоналом. Но если бы я с ним не работал, где бы я оказался? Другие издатели тоже подцепили заразу или же просто ничего не стоят.

В любом случае, я решил, что ноги моей больше не будет в "НРФ", где всем заправляют евреи, сочувствующие коммунистам, бывшие сюрреалисты и все те, кто свято верит в то, что правда на стороне левых.

Я же полагаю, что ее нет ни у традиционно левых, ни у традиционно правых, в настоящее время ее вообще не сыскать во Франции, есть разве что заслоненный тьмой обыкновенных предрассудков свет правды в горстке людей, пытающихся удержать боевой дух в стране - но в их число входят только те, у кого нет интернациональных интересов (евреи и франкмасоны).

В любом случае, Полан сделал выбор в пользу Арагона: 1) отказываясь опубликовать 2-ю часть "Жиля", касающуюся Арагона, 2) более того, публикуя пораженческие стихи и антибуржуазные романы Арагона да еще заметки его жены, Эльзы Триоле, еврейки-большевички и гепеушницы, 3) публикуя сожаления "НРФ" на счет ликвидации "Коммюн".1

1 "Коммюн" - французский общественно-литературный журнал, основанный в 1933 г. Полем Вайяном-Кутюрье и Луи Арагоном, орган Ассоциации революционных писателей и художников, в котором сотрудничали А Барбюс, Р. Роллан и А Жид (до 1936 г.)