Читать «Дневник 1939-1945» онлайн - страница 107
Пьер Дрие ла Рошель
Я не могу не замечать современных доводов в пользу тоталитаризма перед лицом национальных или ста-рых имперских интересов Франции и Англии; в точности так же я ощущаю "за" и "против" в психологии повседневной жизни индивида.
Микеланджело на крепостных стенах Флоренции. Ну, этот был слишком чувствительным, слишком импульсивным, чтобы понять имперские интересы и неминуемый конец Италии.
Может ли меня интересовать судьба Бельгии или Голландии? Отжившие формы и мерки... Я слишком хорошо понимаю, что все это измельчало и существовало в современности не иначе, как пользуясь какой-то отсрочкой.
Швейцария, Фландрия, Голландия, Швеция и т. п. - все это умерло еще в XVII веке.
И ведь мы знаем, что Франции и Англии никогда не возродиться, по крайней мере в государственных формах XIX века. И что же?
Как я хотел бы связать все свои надежды с объединенной Европой, за которую борются Англия и Франция; но я вижу, что венчающие эту борьбу политические доктрины уже отжили свое: монархический и капиталистический либерализм, радикальный и масонский демократизм, социализм II Интернационала, католицизм и протестантство - и никаких общих порывов. Есть ли надежда, что из Лондона и Парижа в этой борьбе подует ветром мужественной силы, который начисто сметет старые отчизны, идеологии, государственные институты, старый рационализм и старый сентиментализм, которые словно близнецы-братья. Сомневаюсь, вот где я натыкаюсь на сомнение.
С другой стороны, чего можно ждать от Москвы? Если я и ждал чего-нибудь с этой стороны, то лишь в отчаянии (см. "Женщина в окне"), сплошное, чистое разрушение. Теперь я не вижу там ничего, кроме обдомков Запада и немощи русского народа. В Москве, как и в Вашингтоне, бросается в глаза слабость западного рационализма, отсеченного от своих корней в средние века.
Рим? Но от Рима нечего ждать, кроме отречения.
Берлин? Или, скорее, Берхтесгарден? Я не строю на этот счет никаких иллюзий, я прекрасно понимаю, что учрежденный победившей Германией синкретизм не будет стоить даже синкретизма Августа, который пришел на смену синкретизму Александра.
Уже поздно, у него не будет своего Вергилия или Горация. Самое большее - Марк Аврелий или Сенека, чего явно мало. Превзойдет ли его духовность ту, которой разродились евреи Geistbolchevismus и т. п., каковую он собирается заменить?
Гитлеризм представляется мне прежде всего грубой физической реакцией, при помощи которой человечество подстегивает себя время от времени, своего рода возвращение к животному состоянию. Уставшая душа ищет новых сил в животности.
Варварство! Ты существуешь лишь среди высококультурных людей, которые находят в тебе убежище.
Наверное, Гитлер сможет установить в Европе это спокойствие бюрократического автоматизма, которое русским не удалось довести до ума и под защитой которого измотанный человек будет проходить долгий курс лечения, предаваясь безделью, расслабленности, однообразию, чего ему так недостает.