Читать «Дмитрий Хворостовский. Две женщины и музыка» онлайн - страница 55

Мариинский театр – один из известнейших и крупнейших в России и мире театров оперы и балета. Санкт-Петербург

О подобном постановочном «г…» вспоминала и великая И. Архипова, исполнявшая роль няни в опере «Онегин», которую словно на потеху публике поставили в Париже:

«– Мы знаем историю нашей страны, историю России, обычаи, культуру, горды ими, любим их. Я еще очень хорошо знаю архитектуру, поскольку по первой своей профессии – архитектор. Кто такой Евгений Онегин – каждый школьник знает. И вот, оказывается, все это можно собрать в кучу и выбросить на помойку. Вы знаете, я просто заболела! Точно так же страдал приглашенный на эту постановку Санкт-Петербургский хор. Они просто онемели, они петь не могли. Когда, по замыслу режиссера, я надела эту шляпку с сеткой от пчел и вышла на сцену, дирижер Семен Бычков просто упал на пульт и зашелся от смеха. Нет, вы даже не представляете, как мы, русские артисты, бились с этими немецкими постановщиками. Особенно Дима Хворостовский. Честно говоря, я боялась, что он просто откажется от спектакля».

Речь шла о постановке режиссера Адольфа Дрезена в парижском театре «Шатле» в 1992 году, где смешалось все: люди, кони… Нелепо выглядели все сценические задумки режиссера-«новатора»: дамы в шляпах с сетками от пчел, коих в России сроду никогда не носили, как и безобразных платьев, в кои по задумке постановщика были облачены главные героини сестры Ларины, как не было и шумных балов в… раздевалке между шубами и медвежьими да оленьими тушами. При этом прекрасная, романтичная Татьяна Ларина ходит по сцене в громадных роговых очках, а ее подруженьки красны девицы в некоторых сценах собирают ягоды… высоко забравшись на березы. Не мудрено, что некоторые критики после писали, что у них создалось впечатление, будто сам спектакль происходил в сумасшедшем доме. Ничего себе постановка русской классики! И подобные случаи отсутствия всяческой культуры восприятия русской литературы, русского искусства встречались и, увы, встречаются в западном обществе повсеместно. Подобному идиотизму на протяжении многих лет вынуждены противостоять наши таланты… К слову: великая Галина Вишневская, вынужденная многие годы жить и петь за границей, говорила, что за годы своей жизни за рубежом она видела и слышала многих Татьян, и часто то были замечательные певицы, но ни одна из них не была Татьяной.

Любопытно, что через 10 лет отторжение Хворостовским подобных постановок было еще более глубоким, ибо «новаторство» зашло так далеко, что определялось только словами пошлость и безнравственность.

– Десять лет спустя, в 2002-ом году, я посмотрел эту постановку на видео. И я сидел и восторгался. Концептуально время прошло. Потому что к тому времени я уже спел в нескольких постановках «Онегина», которые были ну просто… вот эта постановка была просто цветочки по отношению к тем постановкам. Понимаете, вот этот вот барьер, вот этот лимит допустимого, что ли, в театре постоянно двигается. Много лет тому назад шокировало людей, что людей переодевали в современные костюмы. Ах, ах, как это возможно? Теперь они уже от костюмов отказываются и раздевают людей. Но это… не в этом главное. Главное ведь все-таки в глубине прочтения. Если этого нету, то просто переодевание или раздевание ни к чему не приведёт. Я считаю, что это безнравственно. Ну просто безнравственно и со стороны артистов тоже.