Читать «Дипломатия Людовика XIV» онлайн - страница 262

Конечно, выдающиеся личности оказывают влияние на ход событий, но не определяют его. Если бы Кольбер и Лувуа, Конде и Тюренн имели по две жизни в запасе, то и тогда им не удалось бы утвердить на длительное время господство Франции в Европе. Некоторые историки думают иначе: «Начиная с 1661 года и в течение пятидесяти лет Франция пользовалась в Европе военной славой и занимала преобладающие позиции в большей мере, чем ранее Испания и затем Англия». Слова Жоржа Дюби. Правильны ли они?

Отчасти. Да, военная слава Короля-Солнца была громкой. На определенных этапах европейской истории Франция являлась могучей политической и военной силой на Европейском континенте. Надолго ли? Нет, конечно. Это аксиома истории. Никому не удавалось на длительные сроки силой оружия подчинить себе народы Европы, заставить их жить под иностранным игом.

Людовик XIV мечтал о завоеваниях Карла I Великого, короля франков и императора Запада, и активно действовал силой оружия и словом дипломатов. Итог его усилий оказался плачевным. Планы, вынашиваемые в Версале, не выдержали испытаний общеевропейских войн, рухнули.

Значит ли это, что Людовик XIV, под властью которого Франция более 30 лет не покидала поля сражений в Европе и за океаном, всегда действовал вопреки национальным интересам своей страны? Не следует картины прошлого рисовать одной черной краской. История обязательно перемешивает цвета и оттенки во всем их разнообразии. На самом деле при Короле-Солнце формирование территории французского государства было в основном завершено. Безнадежен спор: плохо или хорошо, что Франция силой присоединила около 50 тысяч квадратных километров (Эльзас со Страсбургом, Франш-Конте, Руссийон, часть Фландрии, Эно, Оранж, долина Барселонет, Безонсон, Лилль, Дюнкерк)? «Железный пояс» крепостей, построенных на севере страны Вобаном, защищал Париж от иностранного вторжения. Бурбоны на троне в Мадриде обезопасили франко-испанскую границу. В Лотарингии, Савойе, Ницце укрепилось французское влияние. Да, территориальные захваты. Да, оружие и кровь. Но скажите: где и когда пограничные столбы между государствами ставили в обстановке дружбы и согласия, уважения и взаимопонимания? Уверен, к сожалению, что список стран и народов будет предельно кратким.

Войны… Франция вела их при Людовике XIV с Испанией, с Республикой Соединенных провинций, со странами Аугсбургской лиги, с многочисленными участниками могучей антифранцузской коалиции, претендовавшей ка испанское наследство. Силой пытался король решать международные вопросы. А внешняя политика выступала в качестве подспорья армии, прокладывала ей дорогу в международных отношениях, «зализывала» раны, закрепляла победы и смягчала последствия поражений. Внешнюю политику Людовика XIV французский историк Жан Денфревиль считает осторожной, сдержанной, ловкой. Это преувеличение. Внешняя политика короля была осторожной лишь после тяжелых военных поражений, сдержанной только в периоды перемирий между двумя войнами, нередко столь же ловкой, как слон в посудной лавке. Королевская дипломатия страдала от острого недостатка реализма. На самом деле главным противником для Людовика XIV являлась империя Габсбургов, которую он охотно увидел бы завоеванной турками. При этом в Версале забывали, что от Вены недалеко до Парижа. Король упорно ориентировался на союз со Швецией, а она перебегала из лагеря в лагерь; платил огромные деньга электору Бранденбурга, изменявшему французам через час после получения очередной взятки; искал сотрудничества с герцогом Савойским, прославившимся коварством, вероломством; поддерживал свергнутую династию Стюартов, подрывая тем самым возможность соглашения с протестантской Англией; беспощадно преследовал гугенотов, ослабляя позиции французского королевства в Европе; вел борьбу со Святым Престолом, в то же время претендовал на роль лидера христианского мира. Со времен Ришелье для королевской дипломатии незыблемой оставалась идея «восточного барьера» — союза Польши, Швеции, Турции против Габсбургов. Вот новой роли России, открывшей при Петре I окно в Европу, не понимали и не хотели понимать Людовик XIV и его министры. Не поняли и тогда, когда отгремели пушки на полях Полтавской битвы и Карл XII превратился в эмигранта без армии и флота.