Читать «Династия. Под сенью коммунистического древа. Книга третья. Лицо партии» онлайн - страница 16

В связи с чем мы до сих пор не перестаем удивляться, насколько мягким и демократичным был царский режим в те времена – он прощал своих подданных даже за выступления против него самого – не то что выросший скоро Володенька, который с великим удовольствием и завораживающим энтузиазмом залил всю страну кровью! И, конечно, исключительно на благо великой идеи!

В Казани Володенька учился ни шатко, ни валко, но все больше участвовал в работе марксистских кружков и впитывал воззрения Маркса и его любезного друга Энгельса на Россию вообще и на русский народ в частности. А когда в 1889 году семья Володеньки прикупила квадратный километр земли под новую виллу, и местные крестьяне, пользуясь тем, что старший Ульянов гулял неделю с товарищами по этому случаю, увели из семьи лошадь и пару коров (чем причинили существенный ущерб домохозяйству Ульяновых), Володенька окончательно пришел к мысли, что да – сей народ не достоин называться людьми и требует окончательной и безоговорочной перековки в кровавом горниле революции. Вот так безымянные крестьяне и стали тем пороховым зарядом, который в итоге окончательно и разорвал Российскую империю изнутри!

Постепенно взгляды Ульянова младшего эволюционируют от народовольческих до социал-демократических. С 1894 года он начинает активную пиар-кампанию по продвижению своего имени и своих идей среди необразованных рабочих и еще более необразованных крестьян, которые, по замыслу Володеньки, должны стать дешевым расходным материалом (а проще говоря – дровами) – с их помощью будет поддерживаться огонь в топке всепоглощающей пролетарской революции.

Небольшое отступление. Каждый, кто так или иначе вырос в Советском Союзе, помнит доброго дедушку Ленина (Ульянова), который снимал последнюю рубашку и делился остатней крошкой хлеба с трудовым народом и революционным крестьянством. Так было – но было только в пропагандистских фантазиях коммунистических горлопанов! Однако массы верили.

А вот так обстояли дела в реальности: «Вл. Ульянов… резко и определённо выступил против кормления голодающих. Его позиция, насколько я её сейчас вспоминаю, – а запомнил я её хорошо, ибо мне приходилось не мало с ним о ней спорить, – сводилась к следующему: голод есть прямой результат определённого социального строя; пока этот строй существует, такие голодовки неизбежны; уничтожить их можно, лишь уничтожив этот строй. Будучи в этом смысле неизбежным, голод в настоящее время играет и роль прогрессивного фактора. Разрушая крестьянское хозяйство, выбрасывая мужика из деревни в город, голод создаёт пролетариат и содействует индустриализации края… Он заставит мужика задуматься над основами капиталистического строя, разобьёт веру в царя и царизм и, следовательно, в своё время облегчит победу революции» (из воспоминаний В. В. Водовозова о позиции Ленина в отношении голода 1891–1892 годов).

Что ж, как сейчас принято политкорректно говорить – Ульянов был прагматиком до мозга костей и использовал любую возможность, любой предлог, чтобы как можно быстрее внедрить идею пролетарской революции в массы. Мы же имеем право называть его просто чудовищем, который отказывал голодающему в хлебе только из-за того, что голод служил хорошей рекламой его кровавым бредням. Хотя, конечно, наше суждение не является окончательной инстанцией, и, без сомнения, многие думают иначе. Их право. Тем более, сам Володенька всю свою жизнь разгоряченно доказывал, что он лучший друг голодающих и готов отдать им все – однако не отдавал, но, напротив, во времена Военного Коммунизма отнимал последнее, чем и уморил сотни тысяч – если не миллионы крестьян.