Читать «Дзюрдзи» онлайн - страница 48

— Где он был, бабуля? Где был Адамек до того, как пришел к нам в хату? Где он был раньше?

Стасюк хотел знать, откуда пришел младший братишка, месяц назад появившийся у них в хате, и что он делал до того, как пришел сюда. Вволю посмеявшись, старуха сказала:

— В лесу был Адамек, в лесу был твой миленький братик до того, как сюда пришел.

— А что он там делал? — снова послышался вопрос.

— Зайчиков пас в лесу, — ответила бабка.

— А я где был раньше, пока не пришел сюда?

Старуха, уже не задумываясь, ответила:

— Ты сидел на высоком-высоком дереве и в воздухе пас ворон...

— А я? А я, бабуля? А я?

— Ты, Кристинка, сидела на дне синей водицы и пасла рыбок...

— А где Еленка? Бабуля, а Еленка?

— А я, бабуля? А я где была?

Должно быть, прабабка поцеловала Еленку, потому что в хате прозвучало звонкое чмоканье. Потом с довольным, старчески дребезжащим смехом она сказала:

— Еленка — та сидела в густой траве и пасла букашек...

Вдруг стукнула дверь, и по горнице разнесся пряный запах полевых трав.

— Это ты, Петруся? — проскрипел в темноте пришепетывающий голос.

— Мама! — зазвенел детский хор.

— Все вы тут? — спросила Петруся.

— Все.

— Спит Адамек?

— Спит.

— Ну и слава богу. Вот сейчас разожгу огонь и сварю картошку, сегодня только нарыла в огороде.

— Ох, хороша картошечка... молодая... — предвкушая удовольствие, прошамкала бабка.

— Хороша... ох, хороша... — повторил детский хор.

Широкое пламя запылало в печке и осветило хату, в которой за последние годы произошли кое-какие перемены. Но перемены эти были к лучшему. Больше стал достаток, и больше всяких новшеств. Между окнами стоял небольшой комод, а на нем два медных подсвечника и лампа со стеклом. На окнах появились занавески из цветастого ситца и душистая герань — вся в красном цвету; за стеклами в шкафчике белели тарелки, а на стене висело несколько картинок в блестящих рамках. Все это в разное время приносил домой Михал. Всякий раз, уезжая куда-либо по делу, он непременно привозил домой какую-нибудь хорошенькую вещицу, а потом радовался, как дитя, своим приобретениям и заставлял радоваться жену. Да если б он и не заставлял, она радовалась бы сама. Ей любо было глядеть на яркие краски ситцевых занавесок и золотистый блеск медных подсвечников, а если что огорчало ее, так разве лишь то, что слепая бабка не могла видеть всей этой красоты и великолепия, в котором она сейчас утопала. Зато она долго и подробно обо всем ей рассказывала и каждую новую вещь давала пощупать. Однако и старые вещи как были, так и остались в хате. Лавки, столы, домашняя утварь, три стула с деревянными спинками, ткацкий стан Петруси, в одном углу большая куча железного лома, а над ней на стене несколько новеньких, только что из кузницы топоров, пил, кочерег и клещей. Петруся разостлала рядно на ткацком стане и высыпала из передника травы. Потом занялась ужином; дети птичками слетели с печи и босиком бегали вокруг матери, щебеча обо всех чудесах, которые в сумерки рассказывала им бабушка.