Читать «Джунипер (История девочки, которая появилась на свет слишком рано)» онлайн - страница 48

«У меня идеальные стопы», — написала она. Я никогда не обращала на них внимания. Похоже, у этого ребенка были стопы этой женщины. Она обхватывала пальцами свой большой палец, формируя кулак. Я всегда сжимала руки в кулак, оставляя большой палец снаружи, чтобы не сломать его, если мне придется ударить кого-то. Я никогда никого не била, но рассуждала я именно таким образом. Сестра Тома говорила мне, что их мать тоже сжимала руку в кулак, оставляя большой палец снаружи. Неужели это генетика?

У ребенка были стопы, брови и нос Дженнифер. Бабушкин кулак. Она жила внутри моего тела, поэтому группа крови у нее была моя. Связывающую нас пуповину перерезали и заменили проводами, которые теперь соединяли ее с аппаратами.

Найду ли я когда-нибудь обратную дорогу к ней? Можно ли после этого считать меня матерью? Что означало слово «мать», произнесенное в этом странном месте?

До этого ребенок был в моем теле, а теперь, оглядываясь по сторонам, я сама ощущала себя помещенной в искусственную матку стоимостью в миллионы долларов. Функции моей матки выполнялись армией специалистов, трудящихся в помещении, напоминающем инопланетный улей.

Вдоль стен стояли инкубаторы, накрытые лоскутными одеялами, защищавшими младенцев от света и громких звуков. Я стала рассматривать тот, в котором лежал мой ребенок. Он назывался «GE Giraffe OmniBed», поэтому большинство людей называли его «Жираф». У него были двойные стенки, а по бокам два отверстия для рук. Крышка автоматически поднималась и опускалась; стенки тоже можно было опустить для доступа к ребенку. Благодаря обогревателю и системе циркуляции воздуха температура и влажность оставались постоянными, даже когда крышка была открыта. Матрас с равномерным распределением давления наклонялся и вращался. Он мог фиксировать вес и температуру ребенка и подходил даже для проведения рентгена и хирургических вмешательств.

Находящийся внутри инкубатора младенец напомнил мне куриные наггетсы из «Макдоналдса».

Привет, Наггетс.

Мне нельзя было рассматривать других младенцев и приближаться к ним, хотя очень хотелось. Я ожидала услышать плач, но дети там не плачут. Их лица протестующе искривлялись, но трубки во рту не позволяли издавать звуки. Аппараты пикали и издавали сигнал тревоги. Комната была переполнена людьми в медицинских костюмах. Тут и там сидели родители с затуманенным взглядом и часто в шоковом состоянии. Я не знала, какое место я занимаю в этом новом мире.

Отделение интенсивной терапии новорожденных — это технологический прорыв. Современная наука делает возможной жизнь на все более ранних стадиях развития, но в закулисье заключаются страшные сделки. Медицина, амбиции, сострадание и здравый смысл сталкиваются здесь ежедневно. Один из родителей назвал это место «нулевой пояс», и когда я это услышала, сразу поняла, что тот имел в виду. Это было место, существовавшее вне времени, отдельно от всего, что я когда-либо знала. Меня словно вырвали из моего тела и привычной мне жизни. Каждая секунда была удивительным подарком и мучительной вечностью. Умрет ли моя дочь сегодня? Умрет ли она до обеда? Если я отойду на час, умрет ли она, пока меня не будет рядом?