Читать «Джунипер (История девочки, которая появилась на свет слишком рано)» онлайн - страница 32

Мне было доверено самое ценное, что есть в мире, результат долгих лет трудов и подарок от людей, которых я так любила. Я все испортила. Потеряла нашего ребенка. Мне было плохо. Я посмотрела на Тома. Я просто не могла потерять и его тоже.

Мужчина, который раньше падал в обморок при виде иглы, сидел рядом, забрызганный моей кровью, выпрямив спину.

Этот ребенок был нашим. Мы все еще были вместе.

Я пообещала себе, что с нами все будет в порядке.

Мы все испытали леденящий шок, когда звуки сердцебиения наполнили палату, как топот копыт бегущей лошади.

Я испытала что-то похожее на облегчение. У нас все еще была дочь.

На изображении монитора она плавала в пиксельном тумане. Однако за облегчением последовал прилив страха. Еще тяжелее было видеть ее такой довольной и ни о чем не подозревающей и знать, что нам, возможно, придется стать очевидцами ее смерти.

Всего за несколько часов она была потеряна и вновь обретена нами. Ее сердце билось. Как тихо, должно быть, там, в этой теплой воде. Она съеживалась, извивалась и, наверное, чувствовала себя в полной безопасности. Однако рядом с ней вырисовывалась таинственная фигура, которой не было еще два дня назад: сгусток крови размером с кулак, образовавшийся от отслоения плаценты. Медсестра ставила мне капельницы с лекарством, ослабляющим схватки, и постепенно оно начало действовать. Однако всем было ясно, что это лишь временная мера.

Мы с моим ребенком отдалялись друг от друга.

Она не выживет? Я не задала этот вопрос. Нормальная беременность длится сорок недель. Я лишь на середине срока. Если бы врачи не вмешались, у меня случился бы выкидыш на втором триместре.

Измазанную рвотой и кровью, меня перевезли в одноместную палату.

Врачи не могли сказать, когда я рожу, но если ребенок появится на свет в самом скором времени, последствия будут трагическими.

За несколько следующих дней я узнала, что преждевременные роды убивают больше младенцев, чем что-либо еще, а из-за осложнений после них умирает больше детей в первый год жизни, чем по любой другой причине.

Если она родится в течение следующих двух-трех недель, спасти ее будет невозможно, никто из врачей даже не будет пытаться сделать это. Будет ли малышка достаточно сильной, чтобы бороться? Будет ли она задыхаться? Дышать? Плакать?

Если я продержусь еще на пять-шесть недель и пересеку рубеж двадцати пяти недель, то врач будет обязан попытаться спасти ей жизнь. Если я буду вынашивать ее еще два месяца, то есть до двадцати восьми недель, она скорее всего останется в больнице, чтобы научиться дышать и есть, а затем отправится домой.

Я знала, что до двадцати восьми недель не дотяну.

Спокойно и твердо врачи сказали, что мне нужно выждать еще месяц, до двадцати четырех недель, так как этот срок считается самым ранним порогом выживания младенца в утробе матери. В двадцать четыре недели у малышки будет шанс на жизнь, хоть и небольшой. И «выживание» не гарантирует качество жизни. Самое страшное — это родить незадолго до этого срока, то есть на двадцать третьей неделе, так как в этот период приобретение жизнеспособности граничит с тщетными попытками спасения. Современные технологии смогут поддерживать жизнь нашей дочери, но чего это будет стоить?.. Вопрос о том, стоит ли спасать таких младенцев, является одним из фундаментальных в медицине.