Читать «Джордж-«Леопард»» онлайн - страница 16
Дорис Мэй Лессинг
Злость, которая уже было улеглась у него в душе, вспыхнула вновь. Он отшвырнул ее от себя и вскочил.
— Вон отсюда! — крикнул он.
Она медленно поднялась и стояла, как прежде, смиренно покорная, только теперь лицо ее омрачала печаль. Она не проронила ни слова.
— Не смей больше приходить! — приказал он.
Она не шелохнулась, тогда он взял ее за руку с той подчеркнутой мягкостью,, какая вызывается сдерживаемой злостью, и вытолкнул из дому. Потом запер дверь и лег спать.
На ночь Джордж всегда оставался в доме один. Повар и слуги, вымыв посуду, уходили в поселок, и только один из садовых рабочих спал вместе с собаками в сарае на задворках, охраняя дом от воров. Слуги жили у Джорджа подолгу, но садовых рабочих у него не было постоянных: они менялись через несколько месяцев. Этот служил у него всего недели три, и Джордж, не потрудился завоевать его расположение.
Около полуночи у черного хода раздался стук; Джордж открыл дверь и увидел своего рабочего с такой ухмылкой на физиономии, какой ему еще не приходилось видеть у туземцев, по крайней мере по отношению к себе, Рабочий указал на черную фигуру под огромным деревом, которое в ярком лунном свете казалось особенно громадным, и доверительно шепнул:
— Она там, баас, ждет тебя.
Джордж не раздумывая, дал ему тумака, чтоб согнать у него с лица эту ухмылку, и вышел в залитый лунным светом двор. Девушка не двинулась, не взглянула на него. Она стояла и ждала, опустив руки, словно статуя скорби. Эти руки — их беспомощность — вконец разозлили Джорджа.
— Я тебе сказал, убирайся откуда пришла, — прошипел он злобно.
— Я боюсь, баас. — И она заплакала.
— Чего ты боишься?
Туземка взглянула в сторону поселка. Глаза ее блестели в лунном свете, падавшем сквозь ветви сверху. До поселка целая миля зарослей, и по обе стороны дороги — [92] горы, большущие скалы, отбрасывающие густые тени. Где-то выла на луну собака; из зарослей доносились самые разнообразные ночные звуки: голоса птиц, стрекотание насекомых, рычание каких-то неведомых зверей; то была жизнь во всем ее многообразии, жестокая жизнь. И Джордж, глядя на поселок, который в этом призрачном свете, казалось, отступил назад, слился с деревьями и скалами — ни единый огонек не выдавал его присутствия, — ощущал то же, что и всегда; именно это чувство привело его сюда много лет назад. Он смотрел, и ему казалось, что он куда-то медленно плывет, растворяясь в зарослях и лунном сиянии. Он не испытывал ужаса, не понимал, что такое страх; в нем самом жила такая же жестокость, крепко запертая где-то в глубине. А девушка, которая выросла среди этих зарослей и этой глуши, не имеет права дрожать от страха. Такие туманные мысли проносились в его голове.
Свет луны лился на Джорджа, и было видно, как на мгновение у него искривился рот. Он грубо потянул девушку к свету, повернул лицом к поселку и приказал:
— Теперь иди. — Ее всю трясло. Он чувствовал, как, словно в порыве страсти, содрогается ее тело, и, оттолкнув ее так, что она едва не упала, он снова повторил: — Иди!