Читать «Джордж Оруэлл. В 2 томах. Том 1: 1984. Скотный двор» онлайн - страница 203

Позднее Крикун обошел усадьбу, успокаивая животных. Он уверял, что резолюция, запрещавшая торговлю и использование денег, на самом деле не принималась и даже не выносилась на обсуждение. Это чистой воды фантазия, корни которой, вероятно, кроются в тех лживых выдумках, которые распускал Снежок. Кое-кто продолжал еще сомневаться, но Крикун со значением спросил: «А вы уверены, товарищи, что вам это не приснилось? Разве эта резолюция где-нибудь зафиксирована? Где она записана?» И поскольку, если уж быть справедливым, она действительно нигде не была зафиксирована, животные, как один, признали, что просто ошиблись.

Как и договорились, на ферму стал приезжать каждый понедельник мистер Уимпер. Хитрый на вид человек, небольшого роста, с бакенбардами, он был довольно мелким дельцом, но достаточно умным, чтобы первым сообразить — Скотному Двору потребуется маклер и это сулит немалые комиссионные. С ужасом наблюдали животные за его приездами и отъездами и всеми силами старались избегать встречи с ним. И тем не менее, когда они видели, как Наполеон, стоя на четырех ногах, отдавал распоряжения двуногому Уимперу, сердца их наполнялись гордостью, которая отчасти примиряла их с новым порядком. Их отношения с людьми стали теперь иными. Люди по-прежнему ненавидели Скотный Двор, а оттого, что он процветал, ненавидели еще больше. Каждый человек свято верил, что рано или поздно Скотный Двор обанкротится, и прежде всего провалится проект постройки ветряной мельницы. Встречаясь в пивнушках, люди доказывали друг другу с помощью расчетов, что мельница обязательно рухнет, а если и не рухнет, то все равно не будет работать. Но, вопреки своим желаниям, они начали понемногу уважать скотов за эффективность, с какой тем удавалось вести свои дела. В частности, люди перестали называть усадьбу Господским Двором и стали именовать ее правильно — Скотный Двор. Кроме того, они перестали защищать Джонса, который, потеряв всякую надежду вернуть ферму, куда-то уехал. Никаких контактов, если не считать Уимпера, между Скотным Двором и внешним миром пока не было, но ходили упорные слухи, что Наполеон собирается заключить какое-то деловое соглашение то ли с мистером Пилкингтоном из Фоксвуда, то ли с мистером Фредериком из Пинчфилда, но ни в коем случае — и это особо отмечалось — не одновременно с обоими.

Примерно в это время свиньи неожиданно перебрались в господский дом и стали жить в нем. И опять животные вроде бы вспомнили, что была, кажется, резолюция, запрещающая это, и опять Крикун сумел убедить всех, что дело тут в другом. Абсолютно необходимо, доказывал он, чтобы свиньи, мозг усадьбы, имели бы для работы спокойное место. Да и дом больше соответствует достоинству Вождя (последнее время он стал называть Наполеона не иначе как «Вождь»), которому не пристало жить в свином хлеву. И все же некоторые животные были смущены, когда узнали, что свиньи не только едят на кухне и отдыхают в гостиной, но и спят в кроватях. Боксер отреагировал на это своей обычной фразой: «Наполеон всегда прав!», но Травка, которой казалось, что она помнит четкое правило насчет кроватей, отправилась к торцовой стене амбара и попыталась прочесть Семь Заповедей, что были начертаны на ней. Обнаружив, что, кроме отдельных букв, ей ничего не прочесть, она позвала Мюриэль.