Читать «Джордж Оруэлл. В 2 томах. Том 1: 1984. Скотный двор» онлайн - страница 192

Глава IV

К концу лета едва ли не половина страны знала уже, что произошло на Скотном Дворе. День за днем Снежок и Наполеон отправляли во все концы стаи голубей, которым предписывалось вступать в контакт с животными соседних ферм, рассказывать им о Восстании и учить песне «Скоты Англии».

Почти все это время мистер Джонс просидел в пивной «Красный Лев» в Уиллингдоне, жалуясь всем, кто его слушал, на чудовищную несправедливость, свалившуюся на него, на то, как банда обнаглевших скотов выгнала его из усадьбы, принадлежащей ему. Соседи в принципе сочувствовали, но помогать особенно не торопились. В глубине души каждый прикидывал: нельзя ли из беды, постигшей Джонса, извлечь для себя какую выгоду? Обитателям Скотного Двора еще крупно повезло, что хозяева двух ближайших ферм вечно враждовали друг с другом. Одна из ферм, которая называлась Фоксвуд, представляла собой большое, заброшенное, в чем-то старомодное хозяйство, сильно заросшее лесом; все пастбища этой фермы были истощены, а изгороди — в плачевном состоянии. Владелец ее, мистер Пилкингтон, довольно беспечный джентльмен, большую часть времени посвящал охоте или рыбной ловле, в зависимости от времени года. Другая ферма была поменьше, и хозяйство здесь велось лучше. Она называлась Пинчфилд. Эта ферма принадлежала мистеру Фредерику, человеку упрямому и ловкому. Он бесконечно судился с соседями и, как рассказывали в округе, умел сорвать крупный куш. Словом, оба так ненавидели друг друга, что даже угроза собственным интересам вряд ли заставила бы их о чем-либо договориться.

Их обоих, конечно же, сильно напугало Восстание на ферме Джонса, и они опасались, как бы их скотина не узнала об этом слишком много. Поначалу они делали вид, что их смешит сама мысль о том, что животные могут управлять фермой. Две недели, утверждали они, и все будет кончено. Они распространяли слухи о том, что животные на Господском Дворе (фермеры упорно говорили «Господский Двор», они не желали даже слышать название «Скотный Двор») бесконечно дерутся друг с другом и одновременно умирают от голода. Но время шло, и, поскольку никто из обитателей Скотного Двора не сдох от голода, Фредерик и Пилкингтон, что называется, сменили пластинку и начали разглагольствовать о полном моральном разложении скотов. Уверяли всех, что на ферме животные поедают друг друга, пытают собратьев раскаленными подковами и бессовестно обобществили самок. Вот к чему приводят попытки восстать против природы, поучали Фредерик и Пилкингтон.

Однако этим рассказам верили отнюдь не до конца. Смутные, порой преувеличенные известия о чудесной ферме, где животные прогнали людей и взяли управление на себя, гуляли по стране и весь год вызывали в сельской местности волну неповиновения среди домашнего скота. Быки, славившиеся послушанием, вдруг становились дикими, овцы ломали загоны и поедали клевера, коровы опрокидывали подойники, а кони не только отказывались брать препятствия, но и сбрасывали наездников. Кроме того, повсюду разошлась не только мелодия, но даже и слова песни «Скоты Англии». Она распространялась от фермы к ферме с удивительной быстротой. Люди с трудом скрывали бешенство, сдерживали свою ярость, когда слышали эту песню, хотя и убеждали себя притворно, что слова ее просто смешны. Что возьмешь со скотов, говорили они, хотя и от них трудно ожидать такой откровенной ерунды. Впрочем, если удавалось поймать животное, распевающее эту песню, тут же следовала немедленная порка. Но песня жила. Черные дрозды насвистывали ее, сидя на живых изгородях, голуби ворковали, спрятавшись в листьях вязов, она вплеталась в шум кузни и в звон церковных колоколов. И стоило людям услышать ее, они втайне начинали трепетать, потому что слышали в песне пророчество своей грядущей гибели.