Читать «Джими Хендрикс, Предательство (Интимная история преданной музыкальной легенды)» онлайн - страница 36

Тем вечером Зут с Рони взяли с собой девятнадцатилетнюю Кати Этчингем, одну из квартиранток их большого гостеприимного дома на Гюнтерстоун–Роуд.

— Она была хорошенькая, её волосы, её огромные глаза, и мне очень понравилось, что держалась она как–то независимо, — сказал Джими.

Они тут же вцепились друг в друга. Кати также была сравнительно недавно в Лондоне, но уже хорошо в нём ориентировалась, и было уже далеко за полночь, когда она, взяв такси, довезла Хендрикса до Гайд–Парк–Тауэрс, там для Джими был зарезервирован скромный номер, чтобы ему было, где временно остановиться, и не прошло и пары дней, как она освободила свою квартиру в доме Зута и Ронни и переехала жить к Джими.

Мне нравится твоя причёска, сказал он, и твои башмаки

29 сентября произошли два значительных события, с быстротою молнии сотворившие Джими Хендрикса. В этот день в одном из самых модных клубов в самом центре Пикадилли, Birdland, Час вместе с Джими устроили прослушивание. Слушали тощего, 21–летнего гитариста из Кента. Он только что вернулся с континента, и уже считался ветераном немецкого андеграунда, где играл в группе Burnettes, позднее ставшую известной как Loving Kind.

— Я думал, я смогу пройти по пути Beatles, — рассказывал мне Ноэл Реддинг, — как они начну в Германии, а затем, появится всё остальное. Но цыпочки бросающиеся на шею, бесконечная вереница выступлений, таблетки вместо сна — разве так становятся звёздами?

Он стал объяснять, что ищет место гитариста, Джими же ясно дал понять, что необходим именно басист.

— Джеймс пристально меня рассматривал и говорил таким тихим, переходящим почти в шёпот, голосом, но слова его звучали очень убедительно, — продолжил свой рассказ Ноэл. — Он показал мне несколько аккордов. И мы вместе замесили Hey Joe и пару вещиц в стиле соул. Я учусь довольно быстро. Вдруг Хендрикс рассмеялся, перестал играть и снова посмотрел на меня таким пристальным и в то же время мягким взглядом и произнёс: "Мне нравится твоя причёска, — сказал он и, помолчав, добавил, — и твои башмаки". А сам Джими выглядел, как только–что вышедший из ада чёрт, особенно из–за его взъерошенных кудрей. На нём была какая–то угрюмая, цвета загара, ветровка, какую даже Богарт бы не надел, но играл он незаурядно. Меня привлекло, что играл он левой рукой, но в тот день я ещё не понял, насколько он был хорош.

Выходя из Birdland, он ещё не был уверен, получил ли он работу. Но не прошло и получаса, как Джими уже знал, что Ноэл был совершенно прав, и это было большим плюсом, что он был гитаристом.

— Его волосы были немного чудные — светлые и вьющиеся как у меня. Это уже было хорошо, так как хоть кто–то должен быть такой же рядом, на кого бы другие смотрели также с опаской, чем если бы я вышел на сцену с англичанином с такой, их джентльменской, стрижечкой. Ноэл — очаровашка, он заставил меня рассмеяться. В его голосе столько новых мне интонационных нюансов! И на нём в тот день были такие весёлые тупоносые башмаки! Мне тут же захотелось себе такие же! Всегда, как правило, на Ноэле были высокие сапоги или ботинки, купленные почти всегда только в Лондоне. Люди не понимают, насколько важна обувь, когда ты выходишь на сцену. Не только для вида, но больше даже для удобства передвижения по сцене.