Читать «Джек Алтаузен Первое поколение (вариант)» онлайн - страница 19

В твоем Ирбите, На перокрестке

Всех твоих ветров.

Ах, городок,

Ах, дым Родного <крова!

Качаясь,

По реке плывут плоты. И с

голоду Сирень жуют Коровы,

Хмелея

От душистой теплоты.

Двадцатый год... Дрожали

стекла в рамах. Хвост поджимая

Под трусливый Зад,

Пес пробежал,

104

Изрезанный

Ветрами,

Рожденный,

Может быть,

Сто лег назад...

С винтовкою Отец ушел из

дому, И нет его...

Там,

Через взмах весла, Часовенка.

Над куполом мадонна Куда-то

крест Тяжелый свой Несла. .

Наш городок Под свист свинца

И стали

Пустил на' воздух

Пух свой,

Перья,

Быт...

Всемирные

Стальные магистрали

Лежали

Через маленький Ирбит...

И я был мал.

Я помню: ворон вещий,

Фашист двухкрылый,

Бился, как в силке. .

Когда отца Расстрелянные

вещи Мне принесли В

больничном узелке...

Они еще дымились Дымом

горьким.

В них пот еще Рабочий Не

просох.

Еще держался В желтой

гимнастерке Табачный запах

От его усов.

Я плакал. .

Так

В последний раз я плакал.

Из глаз

Косой

Соленый ливепь лил.

Лил па рубашку,

В рот мне,

В сердце, Капал... Слезами

жажду Я не угодил.

•

Я много видел елез И

слышал жалоб,

Но сам слезу Не лью

Двенадцать лет,

Когда из глаз

Последняя

Сбежала,

Я сжал в руке Отцовский

партбилет.

В тот миг, наверно, Сердце

билось,

Часто.

Я выбежал на улицу В тоске.

Я был один,

И все мое богатство Зажато

было В крохотной руке.

Но не было В

тот миг Меня

богаче,

В ушах звенела Птичья

щебетня,

И воробьи

С волнением горячим

Просили милостыню У

меня.

И голуби,

Садясь

Ко мне на плечи, Шептали:

— Милый,

Где твое пшено?

Отдай его—

Птенцов кормить нам

Нечем,

Отдай—

Оно богатым Не нужно.

Ч '

А я бежал

По улицам знакомым

Зверьком,

Что потерял свою пору.

Флаг,

Раздувая искры Над укомом,

Горел, не угасая На ветру.

Не помто, как К укому Я

притопал.

Я жмурюсь От весеннего

луча,

А вегки две,

Прибитые

К воротам,

Бушуют

Под портретом Ильича.

Стою,

И чей-то пее Мне руки

лижет, Звенят С ошейника

Коллекции Колец.

— Послушай, парень.

Подойди поближе.

Чего я се ты

В сторонке стал, Малец?

— Поди сюда,

Поди!—

Кричит парнишка, Румяный

От здоровья И жары.

Вхожу.

Все курят.

Дым

Расписки пишет,

Летят к дверям Воздушные

шары.

Махорка,

Кто с тобою Не был

дружен?

Кто выдумал тебя? Какой

110

Старинный маг? Еще в

дверях Я вижу Горы

стружек Из дыма,

Из плакатов,

Из бумаг.

Друзья мои, Ровесники,

Ребята,

В труде,

В борьбе

Сливается наш след. Зачем

жалеть

О том,

Что нам в двадцатом Всего

каких-то было Девять лет?..

Уже тогда

Враг не щадил нас

Лютый,

Он знал, кого В нас

может Обрести,

Он чувствовал.

Что эти Лилипуты До

Гулливеров Смогут

дорасти.

И мы росли,

Мужали И боролись...

Точили зубы,

Строили И жгли,

Чтобы скрутил

Магнитогорский полюс

всей земли...

Чтоб, завивая По земле

Воронки,

Наш смерч дошел До

самых дальних шахт, Чтоб

от ударов наших

Перепонки У

Макдональдов Лопались В

ушах...

И где б

Опасность нас Ни

настигала,

И где бы смерть Ни

угрожала нам—

У знают нас

По световым сигналам,

По искрам,

Пробежавшим По глазам.

Узнают нас По песне

Неуемной...

Карабкаясь по скалам

На Тибет,

Влезая ыа Памир,

Мы будем вечно помнить,

О, комсомол,

Наш первый шаг К тебе!!!

с

Двадцатый год...

Я, гражданин Ирбита,

Стою, -осиротевший В

девять лет.

Держу

Слезами горькими

Омытый Расстрелянный

Отцовский партбилет. .