Читать «Дети Третьего рейха» онлайн - страница 29

Элизабет Геринг никогда не читала протоколов допроса своего отца. Но в целом согласна с дядей: он вообще ей ближе по духу, чем отец. Она говорит:

– Герман-то добился всего, чего только мог добиться в своей жизни: достиг пика военной карьеры, правда, при наличии Гитлера он не мог прыгнуть выше, чем прыгнул. А Альберт – он был бонвиваном. Эдаким красавцем-бабником. Он никогда не демонстрировал своих амбиций, никогда не желал иметь больше, чем необходимо: был счастлив тем, что имеет. После войны он не пытался биться за улучшение жилищных условий, что-то делать для своей семьи, может, просто время было не такое хорошее и неправильно было бы вообще думать о покупке и приобретении каких-либо вещей для своей семьи. Наверное, в лучшие времена он бы проявил какие-то свои амбиции – не знаю. Зато знаю, что он действительно работал до войны в киноиндустрии и был дружен со многими евреями в Австрии. У него было очень много друзей-евреев: доктора, директора, продюсеры…

Кстати, я хочу кое-что дополнить про его работу на заводах «Шкода». Чехи периодически устраивали саботажи на производстве. А мой отец, будучи на высокой должности, об этом знал, стараясь делать так, чтобы информация не выходила за рамки узкого круга лиц. Но однажды о саботаже узнало немецкое правительство. Отец рассказывал маме, что всех чехов, что принимали участие в нем, погрузили в машины и увезли – и никто никогда о них больше не слышал. В то время работал на заводе один парень, ему было лет пятнадцать, так вот, спустя много лет этот парень тоже дал свидетельские показания в пользу отца, сказал, что Альберт из собственного кармана содержал семьи тех, чьих отцов и мужей забрали навсегда. Потому что некому было заботиться об этих семьях. Так что это интересный штрих к портрету отца. Он был хорошим милым человеком, он по-доброму относился к людям разных национальностей, спасал их, помогал как мог. Но… – Вдруг она смолкает, насильно приклеенная улыбка исчезает, и Геринг тихо добавляет: – Но я, единственная дочь, его совсем не волновала…