Читать «Дерзкое предложение» онлайн - страница 18

Шона еще не знала, что это для нее значит. Она не понимала, как ей жить дальше и преодолевать трудности – что бы ни случилось, – если у нее нет той мощной ненависти к Малаку, которая бурлила когда-то.

К тому моменту, когда они приземлились, а Майлз проснулся, все эти размышления и переживания ни к какому взвешенному решению Шону не привели. В результате, когда она выводила сына из самолета, то чувствовала себя уставшей после бессонной ночи и опустошенной. Сжимая ручку Майлза в своей руке, как у нее получалось, отвечая на волновавшие его вопросы, Шона выходила в новую жизнь.

Она никогда нигде не была. Родилась она в Новом Орлеане, там же ее бросили. Она думала, что и умрет в этом городе. Будучи очень практичной – она считала, что другое отношение к жизни приведет только к душевной боли и разбитому сердцу, – она давно перестала мечтать о том, чего у нее никогда не будет, и называла это качество лучшей чертой своего характера. Она гордилась тем, что никто не сможет причинить ей боль. Даже малейшую.

Она была непробиваемой.

Но в тот момент, когда они все вышли из самолета, все те мечты, о которых Шона старалась не думать, нахлынули на нее. К ней вернулись все те грезы, что роились у нее в голове, когда она ночами лежала без сна, свернувшись калачиком, чтобы не слышать звуков ужасного дома. Грезы о далеких странах и экзотических небесах. Грезы, которые поутру она упорно гнала от себя.

Шона никогда не видела такого неба, как то, что раскинулось перед ней, – необъятное и невероятно голубое и ослепительно-яркое. Такого неба она в жизни не видела. Здесь и воздух был другой, сухой, без влаги. Ландшафт, простиравшийся во все стороны, рифленый, как водная гладь, цвета обожженной глины, был пустыней. Вокруг не было ни болот, ни дамб, ни старых кривых кипарисов, покрытых испанским мхом, ни мутных рек, наполненных аллигаторами и тайнами.

Создавалось впечатление, будто находишься на другой планете.

Шона не понимала, что ей хочется – плакать или смеяться. Какие чувства ее обуревали и, казалось, готовы были вырваться наружу. Однако Майлз не страдал от эмоционального дискомфорта. Он попытался вырвать руку, и Шона отпустила его. И этот жест стал для нее предзнаменованием, предвестником беды, предчувствием. Ведь она и в самом деле отпускает его…

– Аккуратнее! – крикнула она Майлзу, но тот уже сбежал по трапу на асфальт.

«Как будто смотришь кошмар», – подумала Шона.

Все было как в замедленной съемке, казалось, что все предопределено – каждый шаг ее маленького мальчика был спланирован именно так. А все потому, что внизу его ждал Малак.

Майлз сломя голову мчался в будущее, которое Шона не могла предотвратить. Обратила внимание на то, что вокруг нет охраны, и догадалась, что каким-то образом Малак освободил всю полосу, чтобы не ошеломлять четырехлетнего ребенка. Его охранники, без сомнения, ждали его в маленьком ангаре, который был виден с одной стороны взлетной полосы.