Читать «Держава (том первый)» онлайн - страница 290
Валерий Аркадьевич Кормилицын
— Сударыня-я, — не слишком интеллигентно уплетая пирожок с зайчатиной, произнёс Аким, — не думал, что вам свойственны женские слабости и пороки…
— Какие слабости? — отставила она чашечку. — А тем более — пороки…
— Как, какие? — делая вид, что не замечает рассерженный тон, продолжил он. — Любопытство, например.
— Любопытство не порок, а способ познания мира, то есть, вполне нормальное чувство, свойственное всем дамам, — затараторила она.
— Ага! — иронично хмыкнул Аким, принимаясь за следующий пирожок. — Скажи ещё, что любопытство — двигатель прогресса…
— И скажу! Скажу, что вы, сударь, неподобающе ведёте себя с дамой.
— Извини, — прожевав и вытерев губы салфеткой, нежно заглянул в её рассерженные глаза. — Просто я загадал, что если победа останется за нашим возчиком, я тебя поцелую… — наблюдал за метаморфозой глаз, из рассерженных, превратившихся в растерянные, и вдруг, вспыхнувшие счастьем.
«А может, это мне показалось», — вздохнул он, потому как на словах дама не выразила счастья, а наоборот, заклеймила бедного подпоручика:
— А вы, сударь, наха–а–л.
Но «нахал» звучало так нежно и ласково, что у Акима стало тепло на сердце.
— У тебя рыжие глаза, — не к селу не к городу произнёс он. И не дожидаясь ответа, продолжил: — Можно подумать, что вы, мадемуазель, не гадали на святки.
— Гадала! — покраснев, подтвердила Натали.
— Ну и кто жених? — делая безразличный вид, поинтересовался Аким.
— Какой жених? — потерялась девушка.
— Ну, дамы гадают на любовь, — принялся он за пирожное.
— Откуда вы знаете? Вы что, дама что ли? — недовольно глянула на прислушивающихся гимназисток. — И к тому же, сударь, говорите о ЛЮБВИ, и вульгарно жуёте пирожок с зайчатиной.
— Пирожное. Пирожок уже съел, — поперхнулся он. — А чего надо жевать?
— Следует не жевать.., а читать стихи, в коих воспевается дама сердца, — нежно улыбнулась своему рыцарю. — Да ешь уж свой заячий пирожок, — разрешила она.
— Только пирожные остались, — растерялся офицер.
Гимназистки отчего–то блаженствовали.
— Ну что сказать, — с сожалением отложил он половинку пирожного. — В детстве я много читал о любви…
— А сейчас вышли из этого возраста, — прыснула она.
— … о луне и одиночестве, о скалах и романтических дубравах, о розах и лилиях, — не слушая её, перечислял Аким, — о еротах разных…
— О чё–ё–м? — смущённо рассмеялась Натали.
— О проказах резвых младых шалунов…
Натали заинтересованно смотрела на кавалера.
— Не только в поэзии, но и в жизни кипят любовные страсти… Недавно мне рассказали о новогоднем скандале в «Эрмитаже», когда князь Ухтомский и сахарозаводчик Солнцев подрались из–за какой–то дамы…
— Читала… Это не стихи… Репортёры просто обмусолили скандальный эпизод. Что ещё? — иронично глянула на закатившего глаза к потолку кавалера.
— Всё! — схватив пирожное, бросил его в рот.
— Вот все вы, мужчины, такие. Подраться можете, а поговорить о любви — вас нет. Дамы более утончённые натуры, и любовь для нас, нечто возвышенное… А не ероты разные… Дамы могут просто любить мужчину, не расчитывая на взаимность, не рассчитывая на ответное чувство… Когда мы были в Ялте, там жил Чехов. И многие гимназистки и институтки были без ума от него. Мечтали лишь увидеть писателя, даже не рассчитывая, что он обратит на них внимание, даже не рассчитывая общаться с ним… Лишь только видеть, лишь только смотреть на Чехова, и благодаря ему, прикоснуться к вечному… Ведь как это впечатляюще, увидеть бессмертие, ощутить его где–то рядом… «Ну чего эти гимназистки уставились на Акима… Ведь он не Чехов», — вызывающе глянула на враз потупившихся девиц.