Читать «Дерево Иуды» онлайн - страница 23

В эти минуты он был противен сам себе, но ещё больше ему были противны люди. В них он видел лишь мерзость, и, чем больше мерзости он в них видел, тем легче ему было оправдать самого себя. Чем карикатурнее был образ человеческий в людях, тем проще ему было уживаться и со своим ничтожеством.

Ближе к утру Андрей ненадолго заснул, но вскоре проснулся от того, что ему привиделось. Был чужой незнакомый город, по которому он бродил. На одном из перекрёстков к нему подошли милиционеры и попросили предъявить документы. Он сунул руку в карман, начал вытаскивать паспорт, и вдруг вместо паспорта из кармана вывалился целлофановый пакет с маковой соломкой. Волков был в ужасе, он не понимал, что происходит. Ведь это уже было с ним! Его хватали, заворачивали руки за спину, надевали наручники, сажали в милицейский уазик и везли в изолятор временного содержания… Проснулся Андрей в холодном поту. В вагоне сквозило. Он посмотрел на свои руки: дорожка от уколов по причине утреннего мандража была фиолетово-синей как у покойника. Его порядком знобило. Андрей слез с верхней полки и поплёлся в тамбур курить. Начиналась ломка.

Вскоре ему стало совсем плохо. Вернувшись в вагон, он вновь забрался наверх и, накинув на себя кожаную куртку, попытался согреться. Без наркотиков это было почти невозможно, кровь не грела. Чтобы отвлечься от мук, Андрей начал представлять себе тех людей, которые в данный момент могли о нём думать, – родителей, бывшую жену, дочку, подругу… Пожалуй, больше всех его исчезновение переживала Наташа, женщина, с которой он встречался после развода с женой. Наталья была влюблена в него. Он же относился к ней прохладно. Возможно, потому, что наркоману женщина вообще ни к чему. Пленённому наркотой не нужна физическая близость с женщиной. Однако Андрея поразило в Наталье то, что, когда он признался ей, что ВИЧ-инфицирован, она не оттолкнула его, а наоборот, стала относиться с ещё большей нежностью. Однажды она сама поцеловала его в губы, видимо, для того чтобы дать ему понять, что между ними не существует дистанции, а он… неожиданно сжался, скукожился, как трусливый мальчишка, стиснул зубы и не посмел ответить поцелуем на поцелуй. Боялся передать ей заразу, не знал, что инфекция таким путём не передаётся, жил в атмосфере апокалиптического вранья, что лилось на калининградскую молодёжь с телевизионных экранов.

Психологически он не был готов к плотской любви. А впоследствии он, человек больше дела, чем рассуждения, и вовсе поставил крест на любовных отношениях. И однажды, разговаривая в нервном запале сам с собой, с горечью воскликнул: «Господи, я не могу позволить себе даже того, что могут позволить себе тараканы!». Это был вопль ярости, но не смирения!

В вагоне трясло. От ломки и холода мысли путались. Отчётливо думалось и мечталось только об одном – поскорее добраться до Москвы и найти там лекарство. Раздражение Андрея было велико ещё и потому, что в кармане у него лежала толстая пачка денег, а наркотики купить было негде. Вероятно, примерно так выглядят мытарства души по выходу из тела. Волков был опять в плену этого замкнутого пространства. Ближе к полудню он предпринял попытку согреться вином в вагоне-ресторане, но ничего, кроме приступов тошноты и ещё большего ужаса перед надвинувшейся вплотную ломкой, это не принесло.