Читать «Дерево на крыше» онлайн - страница 2
Виктория Самойловна Токарева
Вера квасила капусту, пекла картофельные оладьи и жарила корюшку.
Кошки высаживались под окнами и смотрели вверх. Корюшка пахла свежим огурцом. Запах будоражил всю округу. Кошки нервничали.
Вера все успевала. Вокруг нее все были счастливы, каждый по-своему. Папаша-профессор никогда не ел так вкусно. Александр больше не задерживал свой локомотив на запасных путях, и он мчался вокруг земного шара, издавая победные гудки. Мать-профессорша слегка страдала оттого, что ее сын женился на деревенской, на простой. Но что же делать… Революция перемешала все слои и сословия.
К тому же Вера была хоть и простая, да не очень. Актриса все-таки… Чехов, Горький…
* * *
Вере исполнилось двадцать один год.
День рождения встречали весело и шумно, засиделись до трех часов ночи. А в четыре — началась война с Германией.
Никто не представлял себе размеров и тяжести этой войны. Думали: месяц, два… Ровно столько, сколько уйдет на то, чтобы победить врага на его территории. Броня крепка, и танки наши быстры…
Никто не знал и даже не представлял себе, что такое блокада.
Ленинград называли город-герой. А это был город-мученик.
Люди хотели есть и сходили с ума.
Родители Александра перестали выходить на улицу. Боялись упасть и не встать. В городе расцвел каннибализм. Ели человечину. Говорили, что мясо вкусное, похожее на свинину.
Александр был освобожден от службы в армии из-за близорукости. Отец выхлопотал ему бронь. Но лучше бы он ушел на фронт. Там кормили.
Александр был молодой, высокий. Его организм не выдерживал голода. Он стал отбирать у Веры ее 125 блокадных грамм. Но этот кусочек хлеба не спасал. Казалось, наоборот, он только разжигал страстное желание есть.
Однажды утром Вера увидела, что родители — мертвые. Они умерли ночью, оба сразу или по очереди — неизвестно. Да и какая разница… Блокада сделала смерть явлением обыденным, почти житейским. Все люди как будто выстроились в очередь на тот свет и покорно ждали. Без страха. Жизнь превратилась в непрерывное страдание от голода и холода. А смерть — конец страданиям.
Александр с ужасом смотрел на мертвых родителей, на их желтые заострившиеся носы.
Он знал, где Вера хранит свои карточки: в ящике комода, под бельем.
Выдвинул ящик, достал полоску карточек и завел руку за спину. Как ребенок.
Вера устремилась к этой руке, чтобы отобрать, успеть. Полоска карточек — это и была жизнь. Целая жизнь целого человека.
Но Александр оказался сильнее. Он схватил Веру одной рукой под коленки, другой — поперек спины и понес ее к окну, чтобы выбросить с пятого этажа.
По дороге он передумал и свернул к двери. Решил выкинуть за дверь.
Он вышел на лестничную площадку, стряхнул Веру с рук и вернулся в квартиру. Запер дверь на засов.
Вера не могла сопротивляться. У нее не было сил.
Вернуться она тоже не могла. Александр бы ее убил.
Вера не обижалась на Александра. Она его понимала. Голод сильнее человека.
У Веры была способность: влезать в чужую шкуру. А понять — значит простить.
Вера спустилась вниз по лестнице. Вышла во двор. Села на лавочку.