Читать «День славы к нам идет» онлайн - страница 47

И все эти месяцы, после того как пропала Николетта, — продолжал Леблан, — провел в каком-то оцепенении. Жизнь потеряла для меня всякий смысл. Я не мог примириться с тем, что потерял дочь. Порой мне хотелось выть по-волчьи, кричать, биться головой о стену… Но время залечивает даже самые страшные душевные раны. Постепенно боль притупилась. Я начал бывать в городе. И вот, узнав, что добровольцы вступают в отряд, направляющийся в Париж на подмогу нашим братьям, пришел в муниципалитет и попросил, чтобы меня записали. «Я лишился дочери, — думал я, — одинок… Ничто не удерживает меня больше в Марселе. Я могу распоряжаться собой. С первых дней революции — я на ее стороне. Буду сражаться за свободу!»

Второго июля мы выступили в поход, покинули Марсель, наш родной город, где трудно найти человека, который не питал бы ненависти к королевской власти. Мы все республиканцы, против монархии. В батальоне было 516 человек. Народ провожал нас. Мы взяли с собой две пушки и три повозки, нагруженные разным багажом. Шли берегом вдоль стремительной полноводной Роны, совершали переходы, ночуя в деревнях, небольших городах, под открытым небом. Я смотрел на звезды и думал о том, что ждет меня, думал о своей жизни, печальной судьбе, о тебе, моя Николетта… Вспоминал, как хорошо и весело жилось нам, пока не случилось это несчастье…

Марселец замолчал и опустил голову. Все с интересом и волнением слушали его рассказ. Николетта сидела на деревянной скамеечке Поля и не сводила глаз с отца. Франсуаза вздыхала и всхлипывала. Симон ходил по комнате. Мадлен Флери, приехавшая навестить сына, хотя и спешила, как всегда, в театр, все же задержалась, чтобы дослушать до конца эту историю.

— Что же вы замолчали? — спросила она марсельца.

— Да почти все уже рассказал… Мы шли и распевали новую песню. Она очень нравилась жителям тех мест, где мы проходили. Они начинали подпевать, подхватывая ее… Товарищи мои танцевали фарандолу. Наконец на двадцать седьмой день мы пришли в деревню Шарантон. Там переночевали, а на следующее утро, вернее, в полдень вступили в столицу. Остальное вам известно…

— Об этом можно написать пьесу, драму, — задумчиво произнесла Мадлен.

— Возможно… В последнее время я начал размышлять о будущем, мечтать. Я мечтаю о новой Франции, где не будет разделения на богатых и бедных, не будет нищеты и несправедливости, голода и страданий, где навсегда воцарятся свобода и равенство, где все люди будут счастливы, будут работать, трудиться, жить по совести, по законам добра и братства, воспитывать детей и радоваться солнцу, свету дня, украшать землю делом рук своих и разума. Революция должна приблизить это время всеобщего благоденствия. И вот почему я прошел пешком пол-Франции и оказался здесь, в Париже. Я хочу защищать революцию, потому что она — это наше будущее, наша надежда, наш идеал. И готов отдать ради нее жизнь. Я выполню свой долг. Ведь мы рождаемся для того, чтобы совершить что-то хорошее, полезное, нужное, добрый поступок, деяние, подвиг, оставить след в памяти людей…