Читать «День народного единства» онлайн - страница 178

— Ну, это удар ниже пояса, Володь…, — еще немного и мне его жалко прям станет.

— Нет. Борис. Ты думаешь, ты сейчас пошевелишь каким-то там мифическим пальцем и сможешь сделать что-то со мной. Пускай даже двадцать твоих горилл-охранников придут. Нет. Нет, и еще раз, нет. Ибо я в данный момент являюсь истинным материализовавшимся словом божьим. И если ты не исполнишь его волю, то серный дождь с неба уничтожит все живое на земле. Ибо терпению его пришел конец. А воля его такова. Ты сейчас в прямом эфире перед всем народом крещеным Святой Руси, отречешься от престола в пользу меня. Услышал ли ты меня Борис? Выполнишь ли ты его волю? — это я сейчас вовсю блефую, на понт его беру.

— Да услышал… Да выполню. Включайте камеры, включайте микрофон… Дорогие, россияне…

Дальше вы все и так знаете, что потом случилось. Эту часть истории рассказывать уже не интересно. Расскажу вам неизвестную часть этой истории, когда очнулся от этой части сна, где я и Борис в студии, вихрем меня унесло в мое детство в тот самый день двенадцатого июня одна тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, вокруг которого и крутиться вся эта история. И там я стою над кроватью моей матери, а руки мои внутри ее тела вцепились в гадость какую-то и стараются эту нечисть вырвать из ее тела. Она без сознания, еле дышит, а я как хилер филиппинский вырываю из ее тела что-то черное. Это остается у меня в руках, у матери на теле ни одного пореза, шрама или намека на рану. Но я мельком посмотрел только. Нехорошо на голую мать смотреть сыну ее несовершеннолетнему. И тут же кинул я черноту эту в центр черноты вселенской, расположенной у меня над головой. Впрочем, куда кинул не важно, потому что, открыв еще раз глаза и, возможно, второй или третий раз проснувшись, увидел Аллу и Макса. Нет не жену свою и сына, а тех человеков из семьдесят восьмого. Да и сам я был маленьким, запутавшимся и ничего толком не помнящим мальчиком. Весь в слезах и соплях. Ну что, очнулся? Спросила меня Алла. Макс, принеси с кухни отвар этот, который я специально ему приготовила. Макс принес стакан с теплым питьем, Алла усадила меня на кушетку и насильно влили двести грамм жидкости мне в глотку. Я даже не закашлялся, и мне стало гораздо лучше. Давай, мы тебя до дому проводим, а то, конечно ночь уже к концу подошла, но на улицах пустынно, рассвет уже скоро, мало ли что, береженого бог бережет. И мы пошли к моему дому через парк обожженных кошек, там, кстати, около костра потухшего лежал мужик или парень, пьяный, а может быть мертвый. Уже около самого подъезда, Алла и Максим попрощались со мной. Я вошел в подъезд и даже не поблагодарил их, не попрощался и не обернулся. Поднялся на свой этаж. Дверь была открыта. Я толкнул ее, свет в коридоре горел. Из комнаты выбежала заплаканная мать. Мамочка! Я тебе дам, мамочка! Я уже все морги и больницы обзвонила, всех на уши поставила. И как залепит мне пощечину. Я заплакал даже. Мама! Какая же ты, все-таки, сволочь! А я тебе жизнь спас!