Читать «День народного единства» онлайн - страница 167

Боже… Господи… Бог… Или как там тебя еще зовут, прости я не слишком хорошо знаком с тобой. Пришло, наверное, время познакомится. (Алла в это время включила магнитофон, заиграла музыка. Это был Slade. Откуда ты знаешь? Спросите Вы. У нас во дворе меломанов полно. Выходишь во двор, все свои магнитофоны с колонками в окна повыставляют и врубят на полную громкость. Поневоле начнешь в музыке разбираться). Да господи, ты, наверное, уже знаешь, меня Вова зовут. Я беспутный сын твой. Отца своего настоящего я плохо помню, значит по всему выходит, что ты мне отец, хотя непорочным зачатием, тут, скорее всего, не пахло. Но ты должен иметь какое-то отношение ко всем людям, которые рождаются на этой грешной земле. Иначе никак. Значит, ты всем нам отец. Знаешь, я не очень доволен той жизнью, которой ты меня наградил, хотя все вокруг и твердят, что человек сам кузнец своего счастья. И в бога верить здесь в нашей стране… В общем, это не очень приветствуется. И я ничего о тебе не знаю, кроме того, что ты в радиоприемнике помехами шипишь. Это мне пацан один сказал, что вездесущий бог, он должен быть как радиоволны, а раз так, то его можно в радиоприемнике услышать в виде помех. И тогда я сразу понял, что на самом деле ты всем мешаешь. Ведь вот если нет тебя в жизни, то все в порядке, все живут, работают, строят дома, рожают детей. Все идет своим чередом, как в муравейнике. И все отлажено. Как только ты появляешься на горизонте, все усложняется. Начинают влезать в жизнь разные сложные вещи. И они в конечном итоге ничего не решают, и абсолютно не помогают. Ты бесполезен. Это я давно понял. Просто многие усираются. Бога нет. И начинается вселенский махач. Стенка на стенку. Одни говорят, бог есть и дубасят противника дубинками, другие говорят, бога нет, и пробивают несогласным головы. А я вам говорю. Успокойтесь, бог есть, только он бесполезен. Как гжельская тарелка. На ней и поесть нельзя, и она еще некрасивая. Как-то так. Я не помню, чтобы я тогда эту фразу говорил, хотя сейчас, тридцать лет спустя, убеждаю себя, что говорил. Хотя мне кажется, я все это только сейчас придумал. И вообще, мы свою жизнь каждый раз придумываем, каждый раз по-разному и каждый раз выдаем это за истину. Володенька, ты уже целый час что-то бормочешь, может отдохнешь? Это Алла сказала. Но не та Алла, которая там в семьдесят восьмом шаманит, а вот это настоящая, рыжая и не очень молодая. Мою жену тоже Алла зовут. Но нырнем обратно в прошлое. Я не бормочу Алла, я богу молюсь, молитву исполняю, как ты и просила. Плохо молишься, ничего он исполнять с твоим таким исполнением не собирается. Ладно, с матерью пока поговори. С какой матерью, запели негры. Откуда негры взялись? Я будто в церкви нахожусь какой-то. Это я по крестам определил, но внутри негры стоят в белых одеждах и поют. Владимир, твою мать… Что, мою мать… Я на грани обморока. Обморока…. Да я, по-моему, уже в обмороке, раз я не в Аллиной квартире в прошлом и не в своей квартире со своей женой Аллой в настоящем или уже в будущем… И тут выводят под руки мать. У нее глаза открыты, но она не видит, по-моему, ничего. Подводят ее к какому-то алтарю. Вуду-алтарь, весь забрызган кровью, вокруг головы животных. Отрубленные. Вот слово вуду-алтарь я в семьдесят восьмом никак знать не мог, смутно мог знать слово алтарь, но слово вуду мне неоткуда было услышать. Это значит, что я скорее всего из своего будущего на все на это смотрю, а раз так, то значит мать не умрет, это я точно знаю, она в гости ко мне приехала и с внуками со своими, а с детьми моими в карты в подкидного дурака играет. Значит, все хорошо будет? Хорошо, хорошо запели негры, а священник рядом с алтарем убил кошку и запричитал по-своему на Суахили что-то. Черт, но вот как это сочетается, христианская церковь и жертвоприношения. Кошка орет, не убил он ее до конца, облил чем-то, бензином, наверное, и поджег. Я начинаю подозревать, кто в нашем парке кошек жег. Негры. Но сначала негров жгли в Америке ку-клус-клановцы, а потом их жрецы вуду превращали в зомби, переправляли тайком в Советский Союз, оживляли и запускали в леса, а они жгли здесь кошек. А сейчас, интересно, в церкви зомби находятся или живые? Живые вроде, глазами вон как зыркают, поют заливаются, меня не замечают. Мать вообще никого не замечает, в трансе. Тут они заводят в церковь быка. А церковь эта при ближайшем рассмотрении и не совсем и церковь, а шатер такой с матерчатыми шевелящимися зловеще стенами. Полевая африканская церковь. Переносная. Бык не хочет идти упирается, они ему сухожилия перерезали, он на землю повалился, плюхнулся. Они его тащат, как бурлаки на Волге. Девчонки-шоколадки на подпевках заливаются. Эй, ухнем! Жрец их черный вуду чего-то там своим мачете махнул и у быка этого кровь фонтаном, но на мать ни капли не попало, хотя она рядом стояла. Жрец священник православный этот руки в рану засунул и руками этими окровавленными пытается мать замазать, а девчонки поют, Раису, Раису не тронь грязными руками, холуй Сатаны несносный. Я подошел поближе, смотрю. А у матери платье такое, на нем нарисованы горы, реки, леса, моря, города. И все как будто живое, движется. Солнце снаружи церкви, часть платья освещено, часть нет. И я понимаю, где свет не попадает, там ночь, в городах освещение включено, а где падает там все хорошо, народ культурно отдыхает. Воскресенье потому что, пропели негры и девчонки негритянские. А вот воскресенье в каком смысле, подумал я. И тут я пригляделся повнимательней и на солнечной стороне платья моей мамы увидел я черное пятно, несмотря на то, что на нем и Красная Площадь нарисована и Мавзолей и… О боже… Боря, гад, там на Мавзолее стоит с какими-то гопниками и рукой мне машет. Вот она опухоль раковая. И оттого, что я понял, наконец, в чем причина, мне легче стало. И самое главное, что осознал я, что это будущая болезнь, сейчас она только разрастается, готовится, но не проявляется. А вот в будущем все поглотит и сделается черным-черно все. Абсолютно все. И легко мне и страшно. Но легко оттого, что понял я, как мать вылечить. А страшно отчего? Как это все происходит, где я? Кто такая на самом деле моя мать? Почему ее зовут Раиса? Кто такой Боря? Почему я маленький мальчик Вова вдруг еще и за судьбу Вселенной, ну ладно не Вселенной, но минимум за судьбу всего земного шарика, ну ладно не шарика, а лишь за судьбу Раисы-России? Семь гвоздей в мое маленькое неокрепшее хиленькое тело. Как же больно! Согнулся, начал растекаться по земле, смешиваться с кровью, соломой и собственной блевотиной, которая из меня пошла. Понял я, нет у вас здесь колоколов, во всех церквях колокола есть, а у вас здесь нет, значит неправильная у вас здесь церковь. Сдохну я, перестал конечности чувствовать, тяжело задышал в глазах потемнело, я весь превратился в слух. И Алла сказала вслух. Алла, как Аллах, смешно. Говори Алла. Малыш, не смешно, ты, как только вопросы задавать начал, как только начал только лишь о себе думать, так сразу все и закрутилось. Зачем умирать? Ты еще под поющие гитары на дискотеке потанцуешь. Давай хватит, не зацикливайся на себе. Спасай мать, считай, что умер ты уже, нет тебя. Но Боря же в будущем, а я в настоящем. Это ты, маленький, был раньше в прошлом, а сейчас ты в будущем, а Боря в прошлом. И ты все знаешь. Каждый шаг его можешь из истории прочитать, в интернете найти. Тебе победить его, что раз плюнуть.