Читать «День «Д». 6 июня 1944 г.: Величайшее сражение Второй мировой войны» онлайн - страница 385

«Они ездили по побережью, молотя его цепами, — рассказывает Фергюсон. — Они молотили, двигаясь прямо к дюнам, затем, молотя, повернули направо, а затем начали молотить, двигаясь назад, ниже кромки прилива». Другие танки использовали заряды «Бангалор», чтобы пробивать бреши в колючей проволоке и дюнах. Тем временем прочие «игрушки Хобарта» опустили свои мосты на дамбу; за ними последовали бульдозеры, а затем — танки с фашинами, которые сбрасывали вязанки бревен в противотанковые рвы.

Когда задание было выполнено, танк-тральщик смог проехать на главную боковую дорогу (на расстоянии около 100 м от берега) и начал расчищать путь для пехоты. «Мы были спасены благодаря нашим танкам-тральщикам, — рассказывает Фергюсон. — Тут двух мнений быть не может».

Однако штурмовые пехотные отряды были остановлены снайперским и пулеметным огнем из Лион-сюр-Мер. Штурмовики, пришедшие в составе второй волны, должны были пройти через Лион справа и двигаться на запад, чтобы соединиться с канадцами в Лангрюн-сюр-Мер, но их также задержал немецкий огонь. Фергюсону было приказано идти на юг по направлению к Кану, но вместо этого он был вынужден повернуть на запад, чтобы прийти на выручку в Лионе.

«Я рассердился из-за того, что придется помогать тем штурмовикам, это меня разозлило. Я злился на солдат, которые не отбывают с побережья как можно скорее и не убираются прочь. Слишком уж много народу слонялось вокруг».

Размышляя над этими словами, Фергюсон продолжал: «Тем не менее это кажется совершенно естественным. Я считаю, что это лучше было сделать в день «Д», вот и все. Мы-то свою задачу выполнили». Рассматривая ситуацию в целом, он заключает: «Мы миновали побережье очень быстро». Однако идти пришлось не через Лион, где немцы продолжали обороняться.

В лесу возле Лиона находилась немецкая батарея, защищенная пехотой в траншеях, прятавшейся за мешками с песком. Штурмовики не могли выбить немцев с позиции; батарея продолжала вести огонь по побережью. В 14.41 судовой впередсмотрящий связался по радио с капитаном Налеч-Тыминским, командовавшим польским эсминцем «Слазак». «С возбуждением в голосе, — писал Налеч-Тыминский в донесении о боевых действиях, — наблюдатель сообщил, что штурмовики прижаты к земле интенсивным вражеским огнем, что ни они, ни он сам не могут поднять головы от своих стрелковых ячеек, что ситуация весьма серьезна и что выполнение их задачи имеет жизненно важное значение для всей операции. Он настойчиво просил провести 20-минутный обстрел каждой цели, начиная с леса».

Налеч-Тыминскому было приказано не проводить никаких обстрелов за исключением тех случаев, когда можно будет наблюдать падение снаряда и передовой наблюдатель сможет о нем сообщить. Однако «ввиду серьезности ситуации я не мог терять время на то, чтобы запросить разрешение провести обстрел без корректировки передовым наблюдателем. Я приказал своему артиллерийскому офицеру начинать стрельбу по целям с помощью общего описания».