Читать «Демон наготы (Роман)» онлайн - страница 54

Я ей сказал, что нам не надо видеться и что кроме своей работы я не знаю в жизни ничего. Но я не так скоро и не без большого труда избавился от нее. Я был поглощен своей борьбой, своими осуществлениями, сгущенным, острым напитком моей одинокой жизни. И наконец — меня оставили в покое все. Мне достаточно было этого клочка земли, чтобы на нем остаться перед лицом всего мира; к тому же тишина окраинной улицы охраняла мое глухое созерцание. Здесь редко дребезжала телега, редко проходил прохожий и мирно пылились ветви акаций и кленов над серыми прогнившими заборами.

IV

Как тихий сон, шли мои месяцы, проходили годы. Я был улиткой в своей раковине, я остерегался случайных приливов, которые могли бы разбить сосредоточенность моего духа. Я в это время не пошел бы ни на какой риск: я берег свою жизнь, у меня была задача, захватившая меня всего. Я шел к концу по этой дороге.

Я рассказывал жизнь одинокого гордого ума, в течение которой созревали его книги, как плоды на дереве. Я прослеживал зарождение каждой и написание ее, вытекавшее из живых моментов дня писателя. Его книги, мирно дремлющие на полках библиотек, рождают в сознании ослепительной силы иллюзии Строителя и Созидателя мира. Каждую эмоцию силы и красоты, каждую краску и линию он относил к вдохновению этого Вечного Строителя. За этими эмоциями он признавал безусловную достоверность их, как мистических показателей. Он исходил из аргументов интимных душевных ощущений-постижений. Такое душевное восприятие мира считал он единственным орудием познания. Вид горних вершин убеждал его в существовании Бога. Вечерняя заря за изгородью сада уводила его в лунатические созерцания, в сны о вещих истоках вселенной.

Часы работы были единственными в моей жизни, когда я собственно жил. Улиц городка, его лачужки, базар, поля, которые расстилались кругом, — все это я не замечал. Год за годом я их видел и перестал уж их замечать. Только работа и книги, которые возбуждали меня к деятельности, поддерживали во мне интерес к жизни. Я как бы повис в воздухе, я чувствовал под собою пустоту.

И понемногу, по мере того, как я углублялся в свою работу, в ней скоплялись яд и горечь. Я терял спокойствие и объективность, я вступал в личный спор с жизнью, я решился выдвинуть проблему безграничной пустоты, отчаянья… Я рылся изнутри, обнаруживая в жизни начала смерти и разложения. Я был уже не исследователем, а тяжущимся, который потерпел страшный удар, раздробивший его душу.

И этот день, когда в пустом поле, одетом сумраком, откровение пустоты так резануло мою душу, я запомнил навсегда. Прозрачная пустота и молчание неба, мне казалось, обнажили вечное бездушие и вечное безбожие мира. Он расстилается под безмятежной синевой открыто, пусто и нагло: зеленеют холмы, темнеют тучами сады и ветер взвивает дорожную пыль и носится над серой терпеливой землей.