Читать «Демон наготы (Роман)» онлайн - страница 35

— Это специально по настоянию нашего музыканта Оберучева, он не может без фисгармониума ни жить, ни пить, — сказал наш спутник и отрекомендовался Логгином Ивановичем Сенцовым, местным купцом.

Подавая ему руку, Иза внезапно ответила:

— Иза Петровна Стурдзня.

Тот слегка попятился в недоумении, потом поднял на нее восхищенные глаза.

— А ведь я что-то подозревал!.. Ай да барынька! Вот это я понимаю. В первый раз в нашем приюте отдохновения наталкиваюсь на такой сюрприз.

Он энергично командовал и лакеи по его распоряжению бегали и устанавливали стол. Иза бросилась в глубокое кресло и схватила с вазы кусок черного хлеба, погружая в него зубы.

— Есть, есть хочу!.. — энергично заявила она.

Сенцов, глядя ей в рот, улыбался и говорил:

— Какие зубы!.. Боже мой!.. И как это я сразу не догадался? А главное, в той комнате… Если бы не полусвет… Но только об этом молчок. Это здесь не допускается. Насчет этого у мадам Опалихи очень строго…

В зал вошел и остановился у двери высокий стройный молодой человек с немного театральными движениями и эффектным напряженным взором.

— Наш поэт, — отрекомендовал его Сенцов, — Звягинцев. Вот, познакомьтесь.

Он что-то шепнул на ухо Звягинцеву. Иза повела слегка на них взглядом и покраснела. Звягинцев глубоко и почтительно ей поклонился. Он сел рядом с Изой и у них завязался легко и непроизвольно разговор, в который я не мог вслушаться, потому что Сенцов в это же время подверг меня внешнему интервью. От него я узнал, что свободное время он проводит в клубе за картами и здесь, а летом, когда он уезжает за границу, он ищет, в сущности, тех же обостренных ощущений, в которых проводит всю жизнь.

— Что прикажете делать! В конце концов, чаша этих самых ощущений ограничена и приходится пить все один и тот же напиток. А больше жить нечем…

За его плечом стоял лакей с огромным блюдом нарезанных ломтей горячего дымящегося мяса. Другой держал блестящие миски с соусами. Сенцов подлил в бокал Изе и мне.

— Ну-с, Иза Петровна.

Лакеи бесшумно убирали закуски и меняли тарелки. Иза наклонилась ко мне и шепнула:

— Оказывается, что главного мы с тобой не видели… Это потом, в конце вечера… Нечто, должно быть, очень свинское, но необходимое для завершения всех наблюдений и для твоих выводов. Ну, давай чокнемся.

— С меня довольно, — ответил я, — я уйду.

— Нет. Ни за что! — Иза сжала под скатертью мою руку. Слева к ней наклонялась голова Звягинцева, он что-то говорил. Иза залпом выпила свой бокал и, поворачивая к нему смеющееся лицо, говорила:

— Ну, а ваша поэма «Тело», о которой говорил вот он? — она кивнула на Сенцова. — Мы хотим слышать поэму.

— Это потом, за кофе и ликерами, — отозвался Сенцов.

— Я охотно прочту. Но, по-видимому, опыт мой неудачен, потому что мне каждый раз перед прочтением моей поэмы новым слушателям хочется прочесть им маленькую лекцию на ту же тему. Не значит ли это, что я не выразил того, что хотел?

Звягинцев, говоря, обращался ко мне. Я пожал плечами.

— Я, собственно, не имею представления, о чем идет речь. Но все же должен сказать, что поэмы порой нуждаются в теоретических введениях, потому что есть идеи, не укладывающиеся в рамках самого замысла, а как бы предшествующие ему. Может быть, такова и ваша идея, которую вам хочется нам выразить.