Читать «Деловое общение, или Школа жизни» онлайн - страница 17

На этом дневник барона, правдивое зерцало его абстрактно-конкретных горестей, обрывается. Как я узнал позже, он оставил вдову в деревне, а сам некоторое время с помощью лексикона по греческой мифологии безуспешно пытался сочинять стихи для им же основанного издательства «Хельберг». В конце пятидесятых он сдал экзамены на аттестат в вечерней школе, какое-то время изучал медицину, не изменяя своему идеалу красоты (в соответствии с девизом Гёте, цитируемым в издании Майера: только красота способна придать научным идеям жизненность и теплоту), а потом бесследно исчез в Сахаре, куда отправился с целью изучения сексуальных обычаев бедуинов. Счастливая судьба! Карьера поэта — это вещь; но сколько я ни думал о своих даже самых отдаленных родственниках, не мог вспомнить ни единого примера удачи в делах.

Прозвенел звонок; муха снялась с форманековского черепа и вылетела в распахнутое окно. Отличник Боль, который потом получил за это сочинение единицу с минусом («Гёте как мастер использования своих возможностей»), собрал наши тетради и листочки — в общем, довольно убогий урожай, — и мы опять встретились в своем надежном убежище, в углу мужского туалета.

Ненавижу сочинения, констатировал Платтель, глубоко затянувшись сигаретой «Лаки страйк»: я готовился по «Эдварду» Гердера — «Твой меч так покраснел от крови…», — тут я многое мог бы написать, потому что тоже натерпелся от своей матушки. Манкопф проворчал себе под нос, что он лично готовился к вопросам по первой и второй частям «Фауста», а не к этим треклятым сентенциям, но тем не менее сумел-таки как следует разобрать основные качества Гёте. Платтель меня слегка ошарашил, заявив, что изложил целую теорию относительно веймарского мастера, причем аккурат по теме. Потом мы спросили у Федермана, как его успехи, но он уклонился от прямого ответа, сказав только, что все в норме — тройка ему в любом случае обеспечена. В коридоре мы увидели Моля, который подыскивал себе новую партнершу, так как его красавица сестра в кого-то влюбилась. Я подумал, что женщины — загадочные существа, и вспомнил, как целовал Надю на скамейке в парке за пять марок.

Через две недели Форманек, сильно раздосадованный, вернул нам наши сочинения. Результаты в своем роде великолепны, пояснил он, но к теме в большинстве случаев отношения не имеют. Мне больше всего понравилась теория Платтеля, согласно которой Гёте — я цитирую — «вероятно, мог бы стать лучшим автором детективных романов в Европе, если бы не растранжиривал, как ненормальный, свое время на работы самого разного толка». Особенно поражает воображение последняя фраза: «Вообще же у профессий, связанных ч искусством, есть большие преимущества, ведь они позволяют заработать кучу денег». Платтель покраснел и протянул руку за своей тетрадкой. Дальше Форманек назвал фамилию Манкопфа и, грозно чихнув, сказал: Гёте, конечно, в какой-то мере был универсалом, однако твой вывод, что он ни на чем не мог по-настоящему сконцентрироваться, потому что соединение визуального и аудитивного восприятия превышает возможности отдельного индивида, уводит на ложный путь.