Читать «Дело о несправедливом приговоре» онлайн - страница 8

— Ты… Ты… Проходи, — Юрий очнулся от неожиданности.

Господи, ну кто мог подумать, что матрос станет оперативником РУБОП, которого потом станут обвинять в вымогательстве, а я поставлю свою визу под текстом об этом процессе!

— Так твоя фамилия Лукошкина?

— Да, девичья.

— Аня, меня подставили. Ты должна мне поверить. Я тогда вел разработку одного чиновника из районной администрации. Мне посоветовали оставить его в покое. Но я продолжал работу. — Я как зачарованная смотрела на Юрия. Жесткий ежик с проседью на голове. Морщинки в уголках глаз и губ — но не от улыбчивости, а словно человек долго, напряженно всматривался во что-то и, упрямо сжав губы, шел к своей цели. — Сижу однажды в кабинете, звонит мой приятель. Говорит, сейчас ему потерпевшая по одному делу должна принести какие-то документы, а он стоит в «пробке» на Загородном. В общем, не мог бы я выписать ей пропуск, взять документы и оставить их пока у себя. Ну, я и выписал и конверт с документами взял. Положил в стол, тут врывается наш СОБР. В конверте — 500 долларов, номера переписаны. Вот тебе и состав.

Я потом только, после суда, узнал, что приятеля моего на наркоте поймали, на этом и зацепили, и вынудили меня подставить. Бог ему, конечно, судья. А вот моя судья не поскупилась, по полной программе срок вкатала…

— Подожди, — очнулась я. — А как же доказательственная база? Здесь же все белыми нитками шито!

— Ты знаешь, я так этим чиновником занимался, что ни о чем другом думать не мог. Потом, уже на зоне, думал — где у меня глаза вообще были? Уши? Да что там говорить…

Юра сидел передо мной, сцепив пальцы рук так, что костяшки побелели. Он поднял голову и, посмотрев мне в глаза, которые я поспешила опустить, констатировал:

— Не веришь…

— Я человек разумный, а потому сомневающийся. И что, ни кассация, ни надзор не помогли? — Во мне жестоко спорили бывший судья и нынешний адвокат, наперебой выдвигая аргументы.

— «Для отмены приговора в материалах дела не усмотрено оснований», — процитировал Юрий, усмехнувшись. — Но дело не в этом. Я совсем о другом хотел с тобой поговорить. Тут такая петрушка, твою мать…

Я слушала и холодела от ужаса. Встреча, начавшаяся как трепетное погружение во что-то светлое и многообещающее, вдруг разверзлась передо мной черной дырой отчаяния и безнадежности.

О беде судьи Ненашевой я уже слышала — пусть я уже не работаю судьей, но отношения с бывшими коллегами поддерживаю. У Ольги Владимировны пропала дочь. Возвращалась из школы, а до дома не дошла. Кто-то из одноклассников видел, как девятилетнюю Надю увозили на машине. Спустя месяц, когда Ненашева уже лежала в клинике неврозов, в почтовый ящик судьи была подброшена кассета. За Надю требовали выкуп — 50 тысяч долларов. Девочку снимали не в Петербурге — у нас еще снег лежал, а за ее спиной цвели деревья.

— Ненашева… Это она выносила приговор по твоему делу? Так это ты! — Мне отчаянно хотелось умереть. — Я не хочу больше ничего слушать. Я ухожу. И еще — я позвоню Сергею, в РУБОП. Ты не должен заблуждаться на мой счет.